Джон - Вероника Мелан (2015)

Воспоминания кололись, царапались и заставляли ее то и дело сомневаться – а поступила ли она правильно? Если да, то почему так больно, так тяжело, так трудно теперь? Ей бы выйти на улицу, купить в телефон новую симку (старую она в сердцах выбросила в привокзальную урну: уходить – так уходить), загрузить ДубльГис, начать изучать новую местность, но ноги отказывались служить потонувшей в невидимых слезах голове. У нее есть деньги – много денег! – в той пачке из клуба оказалось ни больше, ни меньше пятьсот девяносто тысяч (она теперь богачка), но деньги не радовали.

Бред.

Яна чувствовала себя старухой – жизнь кончилась, не начавшись. Конечно, это временно, это просто неудавшаяся любовь – даже влюбленность, – это пройдет. И тогда, наверное, она посмотрит на этот двор, этот город и себя прежнюю совершенно другими глазами. Посмеется над собственной глупостью, легко махнет прошлому на прощание рукой и отпустит его на все четыре стороны.

Но пока прошлое еще жило и звалось «настоящим». Пока оно все еще висело на ногах гирями, шептало ласковые слова интонациями человека в серебристой куртке, тянуло назад, укоряло тысячью голосов, приказывало одуматься.

Одуматься от чего? И для чего?

Подоконник здесь был узким и неудобным; Яна много курила.

Для кого теперь не курить? Не для кого.

Если что и заставит ее, наконец, одеться и выйти во двор, то будет пустая пачка с надписью «курение опасно для вашего здоровья».

Смешно. А всякие Джоны не опасны? Тупые жизненные выкрутасы не опасны? Сидеть здесь и тонуть в меланхолии, то и дело доходя до мысли о том, чтобы открыть окно и…

Нет. Лучше она будет курить.

А потом соберется силами, выйдет на улицу и найдет нормальный магазин.

Сигарет, хлеба и печенья хватило почти на сутки.

Когда две пустые пачки «Вога» отправились в мусорку, Каська со скрипом решилась – натянула на ноги сапоги, застегнула на груди короткую курточку (скоро понадобится другая – теплая), закрыла за собой дверь, шагнула на гулкую лестничную площадку и вызвала лифт.

И теперь шла, куда глаза глядят, – мимо детского садика, школы, местного ЖЭКа, недостроенного, окруженного забором девятиэтажного здания – на стройке басовито переругивались рабочие-кавказцы.

«Шампунь, полотенце, губку для раковины, жидкость для мытья посуды, – перечисляла она в голове список необходимых покупок. – Потом бы найти супермаркет с одеждой, купить перчатки и шапку…»

Холодало. Ветер с каждым днем делался все пронзительнее, все сильнее щипал за уши, все быстрее проникал под воротник.

Черт, надо было ехать в Сочи…

Так в чем проблема – она ведь может? Снова поехать на вокзал, купить еще один билет, еще раз загрузиться вместе с нехитрыми пожитками в вагон. Только зачем все? Зачем?

Объявление «Требуется официантка» она увидела на деревянных дверях одноэтажного кафе, откуда вырывались на улицу пряные и слишком насыщенные ароматы восточной кухни.

– Обязанности официантки знаешь?

Тетка-таджичка казалась Яне тараканом – большим, ожившим и несправедливо захватившим нал людьми власть.

Нельзя тараканам властвовать – их надо давить. Отъелись, возомнили себя не пойми кем, смотрят на русских свысока.

У тетки были редкие черные волосы, узкие глаза, неприятное лицо и промасленный передник.

– Принести-унести-подать. Можешь?

– Могу.

Каська озиралась вокруг – контингент не самый приятный: низкие коренастые мужики монголоидной наружности, женщин нет, за «барной» стойкой низкорослый, чем-то похожий на Федьку из пиццерии азиат.

– Какая зарплата?

– Это, смотря, что будешь делать. Если только приносить-уносить, то девять тысяч. Если мыть в туалете раковины… и все остальное, тогда выше.

– Так вам нужна официантка или уборщица?

– А с мужчинами ты как – ладишь?

– Что значит «ладишь»?

Таджичка смотрела прямо, не мигая.