Джон - Вероника Мелан (2015)

– Но многие даже не задумываются об этом. Более того, я уверена, что, вынеси ты подобную информацию в массы, сотни и тысячи пар вознегодуют – мол, что ты такое говоришь?! Мы такие хорошие и заботливые папа с мамой, мы любим малыша, мы бегаем в аптеку за таблетками, мы разоряемся на докторов, а нам тут говорят, что чадо болеет из-за нас?

– Мне, видишь ли, плевать на их негодование. А им плевать на собственное дитя, если единственной их реакцией станет именно оно – негодование. От того, что они не примут этот факт к рассмотрению и не задумаются, болезнь их отпрыска не уйдет, а усилится, и чем сильнее будет царить дисгармония, тем тяжелее будет ребенку. Поэтому вместо того, чтобы плеваться в сторону того, кто их, якобы, обвинил, лучше бы подумали о том, как вернуть любовь туда, где она пропала. Часто пары воспринимают недопонимание между собой как нормальное явление – мол, подумаешь, повздорили? Ну, помолчим, скажем друг другу пару обидных слов, поплачем, поманипулируем, и потихоньку все образуется – таким образом все это видят взрослые. А как это видит ребенок? Мама злится: не любит папу – надо ей помочь, дать своей любви. Папа кричит на маму: не любит ее – надо дать ему любви, чтобы хватало. Оба молчат: не любят друг друга, что-то мешает – надо поделиться. В итоге козлом отпущения, отдувающимся за всех подряд, становится сын или дочь, у которых постоянно высыпает сыпь, бесконечной чередой сменяют друг друга простуды, длятся и длятся бронхиты, пневмонии, аллергии и все, что угодно. В аптечке копится набор лекарств, а в душе обида на мир и на собственного партнера, который «мог бы» помогать лучше, заботиться правильнее, поступать вернее и так далее – прослеживаешь аналогию?

Я молчала.

Не поверят. Люди попросту не поверят – не захотят, отторгнут эту информацию, как очерняющую их скверну, а дети в итоге так и будут продолжать болеть. Хотя до семи лет не должны вообще… Все это сложно и неуклюже укладывалось в моей голове.

Значит, и я тоже? Когда в два месяца подхватила воспаление легких… значит, мать ругалась с отцом? Все возможно – теперь не узнать. А после, когда в четыре года я болела коклюшем, – ведь тогда отца уже не было?

– А если одного из родителей нет рядом? Если он умер, а ребенок все равно болеет?

– Значит, мать держит обиду на отца – не отпустила ее. И когда та всколыхивается, ребенок заболевает. Видишь ли, расстояние для энергии не важно – важно ее наличие в теле, в атмосфере, в доме – отсюда и результат.

«Мама, а если бы ты отпустила горечь? Отпустила бы печаль от того, что он ушел так рано, болела бы я так же сильно, как и тогда?»

Продравшись через интуицию, ответ уже всплыл на поверхность – нет. Но кто же знал? Тогда еще на наших полках не стояли книги Виилмы, тогда не было Нордейла, лекций, Дрейка…

Всему свое время.

Подведенный человеком на экране итог на какое-то время и вовсе лишил меня радужного настроения:

– Если родители не задумываются о том, что ребенок болеет из-за них, – продолжают совершать ошибки, копят негативные эмоции, обвиняют друг друга и людей вокруг, растят внутри злобу на мир, – болезни чада не прекратятся никогда. Ранней смертью внука судьба покажет им, насколько они были неправы. Если же цепь продолжится и после, то попросту прервется род – один или все из отпрысков не смогут родить – окажутся, несмотря на все лекарства, бездетными.

– Но ведь эти люди будут платить за ошибки своих родителей, а то и бабушек и дедушек. Нечестно, так?

– Честно, потому что эти люди знали, к кому в семьи шли за воплощением, а потому приняли на себя ответственность исправлять родовые ошибки, совершенные предками.

– А это вообще возможно?

Дрейк вздохнул.

– Возможно. Но очень сложно.

Сложно. Возможно. Нужное подчеркнуть.

– Значит, если внук сможет что-то исправить, род возобновится?

– Да.

Это ж сколько ему – внуку – придется за всех пыхтеть и отдуваться?