Плохое воспитание - Эмилия Грин (2020)

– Слабак! – я налетел на него с кулаками, моментально стирая пренебрежительную улыбку с лица. – Ты её не получишь! – вцепившись в ворот идеально отглаженной рубашки, повалил англичанина на землю.

Некоторое время мы катались по тротуару и молотили друг друга по ребрам. Неожиданно я взвыл от боли от резкого удара в спину. Позвоночник чуть не ссыпался в штаны. Еще несколько ударов пришлись в живот. Теряя сознание, подумал, что мои внутренние органы наверняка полопались…

POV. Ассоль

Вернувшись в квартиру, я обессиленно рухнула на диван, кусая губы до крови.

Он приехал.

Сейчас стало еще невыносимее. Чувства никуда не ушли, только теперь небесная любовь сцепилась не на жизнь с адовой ненавистью. Разве можно испытывать к кому-то клубок настолько противоречивых чувств?! Меня колотило. Руки и ноги не слушались. Сердце сжималось от боли и тоски. Нахлынувшее желание выло, столкнувшись с цементобетонной стеной гнева.

Я бы могла простить ему всё. Абсолютно ВСЁ! Но только не это. Только не измену с моей матерью. Это за гранью моего понимания. За гранью всего.

В эту секунду я впервые дала волю слезам. Мне просто очень хотелось, чтобы со слезами ушли эти безумные чувства. Даже не отдавала себе отчета, что тихий сдавленный плач превратился в вой раненной кошки. Моя душа почернела, а внутреннее солнце безвозвратно потухло. Осколки наших сладких чувств резали внутренности без ножа…

⁂

Мне снова четыре года. Я сижу в белоснежном платье, заляпанном свежей кровью, и сотрясаюсь всем телом от потоков слез. Я упала с велосипеда и разодрала колени до мяса. И мне очень-очень-очень больно.

В голове единственная мысль: «Мне никогда не будет так больно, как сейчас. Это предел боли. Её Эверест». Брат и отец суетятся вокруг моих грязных окровавленных ног, а мама… внутри что-то сжимается, стоит увидеть еле уловимую улыбку на её ярко-розовых губах…

⁂

Я попыталась открыть глаза, но ничего не вышло. За то время, что я спала, веки словно сшили. Попробовала подняться, и снова неудача: чьи-то сильные ладони удерживали меня в тисках.

– Уинстон?! Как ты сюда попал? – с трудом приоткрыла один глаз.

– Ты забыла закрыть дверь.

– Но…

– Всё хорошо. Ты в безопасности. Тебе надо отдохнуть… – губы мужчины коснулись моей шеи, скользя вверх-вниз, вверх-вниз.

Судорожно выдохнула, прижимаясь к его горячему напряженному телу.

POV. Гвидон

Кто-то тряс меня за плечи, но я с трудом осознавал происходящее. Сплюнул, ощутив сладковатый привкус крови на языке. Я очнулся на скамейке с сердцем, вывернутым наружу, однако телесные повреждения так и не смогли заглушить душевную боль.

«Все кончено», – вопила каждая клеточка пострадавшей плоти. Я влюбился по самые уши и всё потерял. Стал убийцей нашей любви, каким-то внутренним зрением наблюдая, как она распласталась на тротуаре, корчась в предсмертных муках.

Между мной и Ассоль всё кончено. Бесповоротно. Все любимые женщины рано или поздно меня покидают. Соля не стала исключением, а ведь кроме этих заполошных признаний в пылу страсти я не рассказал ей главного.

Она так и не узнала, что для меня это было «навсегда». С самой первой встречи чувства сбили с ног. Меня крючило и ломало от силы её нежности. Плющило от желания всецело ей обладать.

– *** – пытался вникнуть в смысл слов, но английская речь звучала путанее китайской.

Две женщины нависали надо мной, указывая на испорченную одежду и окровавленные части тела. Они советовали поехать в больницу, но я не собирался тратить время на эту ерунду. Нужно привести себя в порядок и снова ехать к Ассоль.

Я решил вымолить её прощение.

Буду каждый день сидеть под окнами, пока Соля не сжалится надо мной. Попытался подняться, оглушенный шумом в ушах, но, пошатнувшись, сполз на лавку.

Отчаянно шарил в карманах в надежде найти бумажник или телефон, заскулив от бессилия, когда ничего не вышло.