Все цветы Парижа - Сара Джио (2019)

Я нашла, как мне показалось, хозяйскую спальню и вкатила в нее мою сумку, думая о том, как приятно было бы жить с Виктором в таком доме, как этот. Я вообразила красивую сцену: как мы с ним дышим воздухом, насыщенным солнцем и травами, едим восхитительные обеды, занимаемся искусством и – мои щеки порозовели – любовью. Я надела черное бикини и скромно обернула вокруг талии полотенце, которое нашла в ванной.

– Я буду в патио, – сообщила я в гостиной Виктору. Он протянул мне коктейль с цветами лаванды. Я попробовала глоточек.

– Дай-ка посмотреть на тебя, – сказал Виктор, подойдя ближе. Я нервно застыла, а он снял с моей талии полотенце, и оно упало на пол, а Виктор улыбнулся, заметив мою робость.

– Ты не сказала мне, что была моделью и участвовала в рекламе купальников.

– Ой, перестань, – возразила я, покраснев, и снова обвязалась полотенцем. – По-моему, я выгляжу… не знаю…

Его лицо моментально сделалось строгим, и он обнял меня.

– Я хочу, чтобы ты поняла, какая ты красивая. Чтобы ты знала… – Он замолчал и погладил пальцами мои волосы.

Казались ли мне странными его слова? Всерьез говорил он их или нет? Или он просто жалел меня, девушку, потерявшую память?

– Пойдем купаться, – предложил он с вернувшейся на лицо улыбкой. – Сейчас я поищу мои транки.

Через несколько минут он вернулся без рубашки и в темных очках. Хотя он не производил впечатление человека, который проводит много времени в спортзале, у него были накачанные мышцы.

– Скажи мне, – с шутливой насмешкой спросила я, – откуда у повара такой мощный брюшной пресс?

Он потер свой живот.

– Во-первых, он совсем не мощный. Но благодарю за комплимент. – Он усмехнулся. – Такое тело пригодится мне, когда на следующей неделе материализуется твой супруг-супермодель. Придется мне вступить с ним в бой, и этот бой будет серьезный.

– Нет, серьезно, – рассмеялась я. – Как ты ухитряешься есть с таким аппетитом и сохранять спортивную фигуру? Или ты просыпаешься на рассвете и бегаешь вверх и вниз по ступенькам Монмартра?

Он снял чехол с другого шезлонга.

– Нет, я слишком ленивый.

– Тогда в чем секрет? Хорошие гены? Если я начну есть крем-брюле так же часто, как ты, я стану вдвое толще, чем сейчас.

Он лег в шезлонг рядом со мной и усмехнулся.

– Возможно, меня выручает мой ленточный червь.

– Ленточный червь? – Я засмеялась.

– Да, мне повезло, и я его где-то подцепил.

– Ты большой шутник! Тебе это известно?

– Я рад, что рассмешил тебя, – сказал он. – Не все понимают мой юмор. – Его улыбка погасла на миг, потом вернулась. – Эй, как насчет музыки? Послушаем?

– Да, пожалуйста, – ответила я.

Он достал из кармана мобильный телефон.

– Сейчас посмотрим, смогу ли я включить здешнюю аудиосистему «Сонос». Тебе нравится джаз? – спросил он, когда из уличных колонок зазвучал мягкий звук саксофона.

– «Голубые небеса»? – Я пригубила коктейль и закрыла глаза, медленно покачиваясь под эту мелодию. Может, я и страдала от амнезии, но даже теперь знала, что джаз у меня в крови. – Стэн Гетц.

– Молодец. Я тоже его люблю. Знаешь, что я всегда говорил?

– Что?

– Любовь к джазу обязательна.

– Что ты имеешь в виду?

– Помнишь фильм «Любовь к собакам обязательна?»

Я кивнула.

– У меня серьезные отношения возможны лишь с той женщиной, которая любит джаз.

– Кажется, я прохожу по этому параметру.

– Что ж, посмотрим, как ты выдержишь Чета Бейкера.

– «Мой забавный Валентин»? – спросила я и, снова глотнув коктейль, задумалась. Какая абсурдная жизнь! Я помню песню Чета Бейкера и ни черта не могу сказать о себе самой.

– Солнце, дом, бассейн, покой – для меня это рай земной, – сказал Виктор. – Когда через несколько лет ресторан окупится и я возмещу мои затраты, я мечтаю купить вот такой дом и проводить в нем лето и даже длинные осенние выходные и Рождество.