В принятом решении снова была виновата Белль. Восемь лет назад, бросив его, она забрала с собой и желание заниматься искусством дальше. Теперь же, отказав ему в праве хотя бы попробовать стать отцом своему сыну, она его вернула. Нет, Марк вовсе не собирался ничего говорить Алексу. Никогда в жизни тот ни о чем не узнает, по крайней мере, от него. Но желание доказать хотя бы самому себе, что она не права, что он мог бы дать повод своему ребенку гордиться им, было почти физически осязаемым. Оказывается, она — как, наверное, и его родители, и брат — уже поставили крест на нем. Марк собирался показать им, насколько они не правы. Если в ад действительно распределяют по смертным грехам, то тщеславие уже обеспечило ему там тепленькое местечко. Он всегда был падок на восхищение, но в последние годы им восхищалась только Лера. И он думал, что ему этого хватает.

Вспомнив о Лере, Марк мгновенно нахмурился, выключил воду и вышел из душа, не обращая внимания на лужицы воды, растекающиеся под его ногами. Ее поведение давно казалось ему странным, но все не находилось времени поговорить с ней. Он не хотел заводить этот разговор в больнице, поскольку она в любой момент могла уйти, сославшись на то, что больше не может удерживать видение. На обратной дороге рядом с ними все время находилась Ксения. Он собирался расспросить ее сегодня, но Белль спутала ему все карты.

Присутствие в его квартире Риты странным образом не казалось ему лишним, ломающим планы. Она вдруг так плавно вписалась и в это утро, и в его жизнь, словно имела на это все права. Еще неделю назад он думал, что ее влюбленность его раздражает, но теперь что-то изменилось. Нет, не за ночь. В сексе с влюбленной в него девушкой не было ничего необычного, он прекрасно знал, что рано или поздно она сломается. Что-то изменилось вчера вечером, когда она согласилась остаться с ним, несмотря на все те слова и поступки, которые он позволял себе в ее адрес за эти полтора месяца знакомства.

За то время, что он был в душе, Рита успела пожарить яичницу. По крайней мере, так ему показалось, когда он вышел и замер от удивления на пороге.

— Где ты взяла продукты? Меня дома больше недели не было.

Она пожала плечами и улыбнулась, бросив на него быстрый взгляд.

— Яйца остались еще с тех пор, как мы с Лерой пекли пирог. То есть остались не только они, но все остальное пришло в негодность. Я была дико голодна, — она состроила забавную рожицу, — и не могла ждать, пока мы куда-нибудь поедем. Как твоя нога?

Он только отмахнулся, как бы говоря, что все в порядке, и нарочито бодро дошел до барной стойки. Он не стал откладывать разговор о Лере в долгий ящик, хотя портить ленивое утро не хотелось.

— Рит, нам нужно поговорить.

Видимо, его голос прозвучал немного не так, как он хотел, потому что Рита посмотрела на него довольно испуганно. Интересно, что она себе вообразила? Марк не раз замечал, что его слова она истолковывает по-своему.

— В чем дело? — голос тоже немного дрогнул, хотя она и пыталась это скрыть.

— Это касается Леры.

Марк хотел успокоить ее, но, кажется, сделал только хуже. По крайней мере, она даже расплескала чай, который как раз ставила на стол. Тут же схватила полотенце и принялась промакивать лужу, не глядя на него.

— Рит, — позвал он, улыбаясь. И лишь когда она посмотрела на него, продолжил: — Это касается только Леры. Не нас с тобой.

Она неловко улыбнулась в ответ.

— Мне страшно неудобно, — виновато сказала она, садясь напротив него. — Никогда в жизни не приходилось никого обманывать.

— Ты и сейчас никого не обманываешь. — Он вздохнул, понимая, что надо бы начать сначала, иначе она не поймет. — Давай я тебе изложу все свои сомнения, а ты потом скажешь, что я идиот?

Рита заметно расслабилась, хоть еще и не понимала, о чем он.

— Идет.