Исчезающие в темноте - Наталья Тимошенко (2018)

— Понимаешь, Лера — девочка довольно эгоистичная. Она не любит делиться своими вещами. Возможно, потому что у нее никогда раньше своих не было. И меня она ни с кем делить тоже не любит. Не то чтобы она считала меня вещью… Еще когда она жила в клинике, а я только ложился туда на лечение, она каждый раз подробно расспрашивала меня о том, с кем я за это время общался. Особенно ее интересовали девушки. — Марк усмехнулся. — Конечно, верность ей я не хранил и любить до гроба не обещал, но все же предпочитал не рассказывать, чтобы не травмировать. Но она ревновала меня не только к ним, а вообще к людям, даже к моей семье. Только с ней одной мне должно было быть интересно и по ней одной я должен скучать. И когда нам пришла идея попросить тебя о помощи… — Он осекся, понимая, что на дальнейшее его признание Рита может обидеться, но все же решил договорить. — В общем, Ксения настаивала на том, чтобы я сначала познакомился с тобой, влюбил тебя в себя, а уж потом, когда ты не сможешь мне отказать, попросить тебя о помощи.

Лицо Риты предсказуемо исказилось, и впервые Марку это не приносило удовольствия. Велик был соблазн оправдать себя, чтобы не видеть в ее глазах этого выражения, но он решил говорить правду до конца. Пусть уж знает и с открытыми глазами решает, нужен ли он ей такой.

— Я был против, потому что не хотел терять время. Но больше всех возражала, конечно, Лера, потому что опять же ревновала. Я это все рассказал тебе, чтобы ты понимала, почему меня удивил один наш разговор в больнице.

На одно мгновение Марку показалось, что она знает, о каком разговоре пойдет речь.

— Она вдруг начала говорить о том, что не подходит мне, и всячески намекать на тебя. Если бы она была обычной девушкой, честное слово, я бы уже ждал от нее типичного женского «дело не в тебе». А ты столько для меня сделала, такая хорошая, умная и добрая, — Марк замолчал и внимательно посмотрел на Риту. — Но почему мне кажется, что ты не удивлена?

Она пожала плечами, а потом очень серьезно ответила:

— Потому что у нас с ней был такой же разговор. И мне она говорила то же самое: что она тебе не подходит, где ты, и где она. И что если найдется другая, она возражать не станет.

— Хм… — Марк потер подбородок, повернувшись к окну. — Когда она тебе это говорила?

— Когда мы ехали в Сапсане искать вас.

— То есть вы тогда еще не знали, что случилось?

— Нет.

— Что ж… это только подтверждает мою теорию.

— Какую теорию?

— Погоди, давай по порядку, чтобы не портить эксперимент. Я не хочу заранее навязывать тебе свое мнение, потому что еще никогда в жизни так не хотел ошибаться. Ты есть-то будешь?

Рита на мгновение зависла от такой резкой смены разговора, а затем взяла в руки вилку.

— Но ты все равно рассказывай, — попросила она. — Я пока плохо понимаю, к чему ты клонишь.

— В общем, дальше. Тебе не показалось странным, что этот Никита сначала не выказывал никакого подозрения, активно интересовался твоими сережками, а потом взял — и не приехал? Хотя мы действовали по той же схеме, что и внук Поликарповны.

— Может быть, он что-то заподозрил? Или приехал, но каким-то образом понял, что бабуля в доме не одна?

— Или его кто-то предупредил, что это подстава.

Рита нахмурилась.

— Но кто? Знали об этом только мы с тобой, Лера, бабушка и участковый, но общалась с Никитой вообще только я.

— Зато с Антоном разговаривала одна Лера. И то, что он стер номер телефона Никиты и не знает, как с ним связаться, мы знаем тоже от Леры.

— Ты считаешь, Лера знала его телефон и заранее предупредила? Но зачем, Марк?

Тот пожал плечами.