Чудовище и красавица - Алла Лагутина (2017)

Видела ее настоящую. Не старую оболочку, а молодую душу, не иссохшую старуху, а полнотелую женщину с гладкой кожей цвета темного меда, с тяжелой налитой грудью, с длинными, до пят, черными косами. Именно эта женщина неистово плясала перед свирепым духом Росомахи, и сливалась с ним в брачном танце, и позволяла ему когтями полосовать ее гладкое тело в те ночи и дни, когда она изгоняла болезнь из тела Алтан.

Теперь именно эта молодая красивая женщина начала учить Алтан, как позвать своего духа, открыться и впустить его, как с ним слиться воедино.

Алтан духа вызывала с легкостью. И сливалась с ним быстро, с радостью, без долгого камлания, без крови на своем духовном теле, без пены изо рта – в здешнем, физическом мире… Не с криками боли и неистовства, а с нежной улыбкой Алтан принимала своего духа. И сам он нежный был, хрупкий и ласковый. Певчая птичка, красногрудый соловей.

Алтан, когда его принимала, словно сама взлетала. Невысоко, но от тела отделялась.

Тело падало, будто замертво, и поначалу не раз, возвращаясь, Алтан чувствовала, что ушиблась при падении или локоть рассадила.

Научилась сначала ложиться, а потом духа звать.

К сожалению, улететь так высоко, как хотелось птичке, она не могла. Не выше подкопченного потолка, а в лесу – на два своих роста. И все. Словно на ленте, держало что-то ее над телом, не пускало в настоящий полет.

Печалился дух Соловья, тревожился, даже не пел, а щелкал, посвистывал, будто испугавшись и предупреждая своих… Но потом понял, что не сможет Алтан за ним полететь. И отозвался по-настоящему на ее призыв. Слился с ней.

Странно это было: будто Алтан стала крохотной или Соловей – огромным, обхватил крыльями, привлек к себе – и ее тело стало единым с его телом. Жарким было птичье тело – и в этом жару расплавилась Алтан, и казалось, нежными перышками он ласкает ее кожу, тонким клювом поклевывает в губы, словно целует. От этого ее охватывал трепет, увлекавший в ало-золотой водоворот наслаждения, и Алтан растворялась в закатном сиянии, переставала существовать… Падала камнем в свое тело, пробуждалась – и ей чудилось, что вот это, здешнее, тяжелое, тело ласкал пернатый любовник. Даже стыдно было немного.

С улыбкой смотрела на нее старая шаманка. Ласки ее возлюбленного, духа Росомахи, были жестоки и кровавы, но все равно это наслаждение она не променяла бы ни на что иное. Даже на соловьиную нежную любовь. Потому что принадлежала Росомахе и был он для шаманки все равно что супруг.

Еще учила шаманка Алтан, какие собирать травы, как готовить настои и мази. Травяная наука была не главной, но этого от шаманки тоже ждут, чаще, чем от шамана. И травяная наука плохо давалась Алтан, зато она легко приручала пчел и собирала дикий лесной мед. А потом и пасеку в лесу устроила. Ульи сама сколачивала, не пожелала чужим рукам доверить. И не пожалела. Мед от ее пчел считали целебным.

Камлание давалось Алтан легко и радостно. Солнце вызвать или дождь, земле урожай подарить – все у нее получалось. А особенно преуспела она в исцелении с помощью камлания. Кружилась под бубен, пела, и дух болезни оставлял тело, уходил – выманить его удавалось прекрасной Алтан, а потом ее Соловей налетал и склевывал духа болезни, как мошку.

Старая шаманка вроде бы довольна была. Но иногда вздыхала: все хорошо, только уж очень слабый дух, не защитит, если что.

Однако войн в их краях давно не было. Звери дикие Алтан подчинялись, завороженные щебетом соловьиным, отступали в глубину леса. Кого еще людям из деревни бояться? Вот неурожай – это страшно. Мор, от которого падут кони и коровы, – страшно. Людские хвори – страшно. А с этим Алтан справлялась успешно. Не могла победить старость, не могла победить смерть, но раны залечивала и лихорадки прогоняла. Ею были довольны все. Даже те, кто прежде мечтал о шамане-мужчине.