Чудовище и красавица - Алла Лагутина (2017)

Если в Сергее проснется Белоглазый, рано или поздно найдется охотник, который убьет волка…

Если она предаст свой народ и не выберет шамана-преемника – что они будут делать, когда придет хворь или неурожай, кто станет говорить от их имени с предками, духами и богами? Ведь даже дух-покровитель, ее нежный Соловей, останется с ней, предательницей, лишенный голоса и заточенный, как в клетку! Она – шаманка, она не должна любить кого-либо, кроме духа-покровителя. Если она добровольно ляжет с мужчиной – лишит своего духа крыльев… И возможно, у ее народа вовсе уже не будет покровителей среди духов!

Алтан заплакала и уперлась ладонями в грудь Сергея.

– Я хочу быть твоей, но мне нужен год. Если бы ты только мог подождать год! За год я бы сделала то, что должна, для своего народа, а для нашей свадьбы я бы вышила одеяло. И потом мы с тобой убежали бы, это не позор у моего народа, когда невесту умыкают, ты бы посадил меня в седло и увез. А в брачную ночь я бы вошла к тебе, завернутая в вышитое одеяло, и распахнула бы его, и ты бы увидел мою наготу, и мы легли бы на этом одеяле и любили бы друг друга… Год, подожди год, и я сама приду к тебе! – Алтан говорила и знала, что Сергей не понимает ни слова.

Если бы только он умел слушать, как она, душой, сердцем!

Алтан согласилась бы даже на переводчика, произнесла бы все эти личные слова при чужом мужчине, доверила их чужим устам… Да только вот Сергей не позовет переводчика. Для него это тоже слишком личное дело.

Алтан плакала, глядя, как грозовым мраком наливаются глаза Сергея, а затем становятся белыми, сияющими, словно лунное отражение в Байгале… Как звериная шкура покрывает его, звериной мордой оборачивается его лицо, из пальцев вырастают кривые когти. Никто другой не увидел бы, но она сумела.

– Значит, нет?

Алтан покачала головой.

Он не поймет ее. А она не может сознательно, добровольно отказаться от долга перед своими людьми. Пусть он лучше убьет ее здесь и сейчас. Если кровь шамана прольется – дух-покровитель станет свободным и сам призовет нового шамана. Трудно будет новому без учителя, как слепой будет метаться, пока не найдет, на кого опереться, от кого испить знаний.

Алтан закрыла глаза, ожидая, что сейчас он ее ударит, собьет с ног, сорвет одежду, будет терзать ее, как тех несчастных, пока не убьет…

Но услышала треск распахнувшейся двери и яростный крик:

– Семен! Семен! Забери ее… Забери, увези, в тюрьме пусть утра дожидается. А утром пусть следственный эксперимент Спицын проводит. И отпускает ее, если ему хочется. А я уезжаю.

– Куда, барин?

– В Иркутск. На перекладных. Срочно. Невеста у меня заболела.

– Катерина Борисовна? Господи, а что с ней? Как вы узнали?

– Семен… Уехать мне надо. Уехать. А ее – забери.

Мрачный Семен подождал, пока Алтан трясущимися руками оправит порванное платье, натянет сапоги, наденет халат и шапку. Сам оделся и повел ее темными улицами. Долго вел, пока не привел к огромному частоколу. Там передал военному:

– Господин Спицын утром за ней придет. Посадите ее подальше от шалав всяких. Она хоть и бурятская шаманка, но все же девица. Проследите, чтобы не обидел никто.

Остаток ночи Алтан провела в камере-одиночке. Она плакала и гладила пальцем змею из сверкающих камешков, так и оставшуюся у нее на шее. Соловей пытался утешить ее, но не получалось. Он больше не мог обнять Алтан своими крыльями. Теперь между ними словно сетка была из жесткого волоса. Из волчьей шерсти…

Наутро Алтан отпустили без всяких следственных экспериментов. Она вышла на ярко освещенную улицу, увидела отца и троих соседей. Они поклонились и повели ее к конюшне на окраине, где местный за мешок вяленой рыбы взялся приглядеть за их лошадьми.

Глава 5