Одна девушка не выдержала напряжения и упала в обморок. Может быть, не ела ничего весь день – хотела на кастинге выглядеть стройнее. Хотя жанр конкурсов красоты несколько отличается от классического модельного бизнеса. В моделинге нужны андрогинные тела, а на конкурсе красоты может блистать и девушка с формами, и даже допустима легкая «полнинка». Анорексичкам здесь вовсе не место.

Другую девушку на нервной почве рвало в мусорный бак – все шли мимо и брезгливо нос воротили, никто не пытался ей помочь.

На глазах Сандугаш разворачивались и маленькие социальные трагедии. Пришли две подружки – с детства были не разлей вода, с первого класса за одной партой, обе распустились в классических красавиц, обе мечтали о короне, обе прошли тур по фотографиям. И вот одна попадает в число двадцати пяти счастливиц, а другая слышит: «Спасибо! Вы свободны, приходите в следующем году!» И вот уже черная кошка между ними пробежала. Отвергнутая пытается сохранять лицо. «Я так за тебя рада!» – и все такое. А у самой завистливые слезы в глазах. Вторая, та, которой улыбнулась судьба, вроде бы и счастлива, но радость омрачена – она получила возможность сделать карьеру (о, это не сама карьера, а всего лишь небольшой шанс!), зато потеряла подругу.

На сцене девушки вели себя кто во что горазд. Были среди них и участницы, уже обладавшие модельным опытом. Они старались держаться профессионально – шли как на показе мод. Были те, которых никогда не учили держаться на сцене. Они и танцевали, и кружились, и пытались шутить.

Сандугаш заметила, что одна девушка мажет вазелином зубы.

– Ой, зачем? Противно же!

– Зато они будут красиво блестеть со сцены! Это старая голливудская примочка, еще из шестидесятых.

Какая-то девушка плакала навзрыд. Она случайно взяла на кастинг купальник сестры. Купальники одинаковые, но сестра-то на четыре размера полнее, у нее пышная грудь, бедра! Купальник болтается на худышке, как тряпка. Очень некрасиво. Она нашла где-то прищепки для белья, кое-как заколола на спине. Вид, конечно, убогий, и все же лучше, чем было, только на груди купальник сидит отвратительно. Девушка пыталась держаться с юмором, но ее губы дрожали. Сандугаш пожалела ее – протянула колготки.

– Смотри! Мы так в школе с девчонками делали!

Из колготок соорудили фальшивую грудь, которая заполнила пустые чашечки. Девушка – ее звали Аля – от радости бросилась доброй фее на шею и расцеловала в обе щеки (и пусть на щеках Сандугаш совершенно некстати остались отпечатки вишневой помады, все равно это было приятно). Аля тоже попала в число финалисток, и Сандугаш решила, что в пансионате попробует поселиться в одной комнате с ней. Конечно, внешность обманчива, но Сандугаш чувствовала, что в этой девушке нет внутренней дряни.

Одна конкурсантка держалась так нагло, как будто корона уже была у нее в кармане. Звали ее Наташа. Смуглая, холеная, с длинными шелковыми волосами и надменной улыбкой. На шее – бриллиантовый кулон, пальцы унизаны кольцами. Едва вышла на сцену, ее пригласили в ту часть зала, куда посадили победительниц. И за ее спиной пронесся шепоток: мол, эта Наташа непростая, любовница самого Вертинского, главного спонсора.

И вот наконец подошла очередь Сандугаш.

Марианна и Лада из зала рассматривали участниц.

– Вон ту сразу можно отсекать! Толстая. Наверное, старые фотографии прислала. И на что она рассчитывала?

– Согласна. Вон ту, в красном купальнике, тоже. Ходит как корова.

– Зато блондинка в зеленом ничего.

– Да ну. Волосы явно не свои.

– Ты издеваешься? Тут у половины нарощенка, – усмехнулась Марианна, – и скулы сделанные у всех, и носы. Двадцать первый век, блин.

– А где та девочка, которая понравилась Вертинскому? Сандугаш или как ее там?

– Еще не было. Ну она-то попадет по-любому. Наверное, волнуется в коридоре. Не знает еще, как ее судьба смачно поцеловала.