Проповедник - Камилла Лэкберг (2010)

— Ну, вообще-то я точно не знаю, папа никогда особенно об этом не распространялся и прямо ничего не говорил. Но мне дедушка кое-что рассказывал, так что, может быть, объяснение есть. Бабушка умерла, когда родился Йоханнес, потом Эфроим взял с собой сыновей, и они объехали все побережье. Эфроим читал проповеди и проводил службы, и они все время сопровождали его. Как мне объяснил дедушка, он сразу понял, что они оба — и Йоханнес, и Габриэль — обладали даром исцелять людей, так что каждая общая молитва заканчивалась тем, что они лечили больных и увечных.

— Что, папа такое делал? Он действительно исцелял людей? Он что, и сейчас такое может?

Линда раскрыла рот от удивления. Перед ней широко распахнулась дверь в совершенно новую и неизвестную ей область истории семьи, и она затаила дыхание, боясь, как бы Якоб не замолчал и не оставил при себе то, что знает. Линда слышала, что между Якобом и дедушкой сложились особые отношения. Они были сильно привязаны друг к другу. Их связь стала еще теснее после того, как выяснилось, что костный мозг Эфроима подходит для пересадки и он может стать донором для больного лейкемией Якоба. Но она не знала, сколь много дедушка значит для него. Ясное дело, она много раз слышала, что люди называют дедушку Проповедник, и до нее тоже доходили невнятные слухи о том, что он заполучил свое богатство в результате какой-то аферы. Но Линда всегда считала, что байки об Эфроиме — всего лишь треп и преувеличение, да и к тому же она не воспринимала его как живого человека, для нее Эфроим был лишь подтянутым суровым стариком на семейных фотографиях.

— Нет, не думаю, едва ли, — ответил Якоб и слегка улыбнулся, представив себе своего всегда сдержанного и корректного отца в роли целителя больных и убогих. — Как папа объяснил, дар у него больше не проявлялся. Дедушка мне рассказывал, что в этом нет ничего необычного и что дар очень часто исчезает после полового созревания. Дар приходит от Бога, и иногда можно вернуть его, но это нелегко. Я думаю, что ни Габриэль, ни Йоханнес не смогли вновь обрести его, когда подросли. Каким-то извинением для папы может служить то, что они с Йоханнесом были очень разными. Стильный, обаятельный Йоханнес мог очаровать кого угодно, но в повседневной жизни вел себя совершенно безответственно и беспечно. Еще когда дедушка был жив, и он, и Габриэль получили от него по хорошей сумме денег, но Йоханнес умудрился просадить свою долю года за два. Дедушка из-за этого страшно разозлился и в завещании назвал Габриэля своим главным наследником, вместо того чтобы разделить состояние между обоими сыновьями. Но, как я уже сказал, все могло бы быть по-другому, он просто не успел.

— Но должно быть, наверное, что-то еще? Папа не мог ненавидеть Йоханнеса так сильно только из зависти к его внешности и обаянию: этого маловато для того, чтобы катать заявы на своего брата в полицию.

— Нет, конечно, но я могу предположить, что стало последней каплей: Йоханнес увел у отца невесту.

— Да ну! Неужели папаша парился с Сольвейг, этой жирной коровой?

— А ты не видела старые фотографии Сольвейг того времени? Должен тебе сказать, что она была настоящей красоткой, и они с папой были обручены. Но в один прекрасный день она пришла к нему и сказала, что влюбилась в его брата Йоханнеса и собирается выйти за него замуж. Я думаю, что это сразило папу наповал, ты ведь сама знаешь, как он ненавидит, когда нарушают положенный порядок и когда начинаются драмы и эмоции.

— Да, я думаю, что он, наверное, из порток выпрыгнул.

Якоб вышел из-за стола, ясно давая понять Линде, что разговор окончен.

— Ну вот, теперь ты знаешь семейные секреты и, возможно, отдаешь себе отчет, почему у папы и Сольвейг такие непростые отношения.

Линда захихикала.

— Да я бы согласилась тараканом побыть, чтоб только посмотреть, как она папашу раздраконила. Во цирк-то, наверное, был!

Даже Якоб не смог удержаться от легкой улыбки.