Проповедник - Камилла Лэкберг (2010)

Это был невысокий коренастый мужчина за сорок. Когда он говорил, то все время нервно отряхивал пестрые шорты и не отрываясь смотрел в какую-то точку на письменном столе Патрика. По-видимому, только сейчас, когда они сидели в полицейском участке, исчезновение дочери стало для них реальностью, и паника в них все нарастала. Голос Бу сорвался, и его жена, тоже маленькая и крепенькая, продолжила:

— Мы живем в кемпинге, в Греббестад. Наша Ени хотела съездить во Фьельбаку около семи с друзьями, которых она встретила. Они собирались куда-то пойти вместе, насколько я знаю, но Ени обещала вернуться не позже часа ночи. Они договорились возвращаться вместе на автобусе. — Голос Чёштин тоже сорвался, ей пришлось сделать паузу, и потом она продолжила: — Когда она не пришла домой, мы забеспокоились и пошли к девушке, которая жила по соседству, с которой они вместе уехали. Ну конечно, разбудили ее и ее родителей. Она сказала, что Ени не пришла на автобусную остановку, как они договаривались, и они решили, что она просто передумала. Тогда мы поняли, что случилось что-то серьезное. Ени так с нами никогда бы не поступила, она у нас единственный ребенок. Она никогда не забывает сказать нам, если придет поздно или что-нибудь такое. Что с ней могло случиться? Мы слышали о девушке, которую нашли на Кунгсклюфтане, но вы не думаете…

Здесь голос изменил ей окончательно, и Чёштин разрыдалась. Бу положил жене на плечо руку, безуспешно пытаясь успокоить ее; у него самого в глазах стояли слезы. Патрик был крайне обеспокоен, но изо всех сил постарался этого не показывать.

— Я не считаю, что у вас есть причины проводить подобные параллели.

«Вот дерьмо, как же это я закруглил», — подумал Патрик: он с трудом находил подходящие слова в подобных ситуациях, остро сопереживая чужому горю, хотя, в принципе, не мог себе этого позволить. И корректный сухой бюрократический тон служил Патрику своего рода психологической защитой.

— Давайте начнем с того, что вы расскажете мне о своей дочери. Итак, как вы сказали, ее зовут Ени. Сколько ей лет?

— Семнадцать, скоро восемнадцать.

Чёштин продолжала плакать, уткнувшись лицом в рубашку мужа, и на вопрос Патрика ответил Бу. Тут, как бы предваряя следующий, еще не заданный вопрос о том, нет ли у них недавно сделанной фотографии дочери, мать Ени промокнула глаза бумажной салфеткой, достала из сумочки цветную фотографию и протянула Патрику. Патрик бережно взял снимок и посмотрел на него. Типичная семнадцатилетняя девушка, слишком много косметики и вызов в глазах. Он улыбнулся родителям и попытался придать себе вид, полный уверенности.

— Милая девушка, я думаю, вы ею гордитесь.

Они оба одновременно кивнули, и Чёштин даже немного улыбнулась.

— Она хорошая девочка, хотя, конечно, в таком возрасте у них у всех свои заморочки. Она не хотела ехать с нами в этом году в отпуск в доме на колесах, хотя мы так отдыхаем вместе каждый год с самого ее детства. Но мы ее упросили и сказали, что это, наверное, будет последнее лето, которое мы проведем так, вместе, и она согласилась.

Когда Чёштин услышала сама, что она сказала насчет последнего лета, она опять заплакала, и Бу, утешая, погладил ее по голове.

— Но вы понимаете, что все это серьезно? Вы этим займетесь? Мы слышали, что должно пройти двадцать четыре часа и только потом человека начинают искать, но вы должны нам поверить: мы совершенно уверены, что что-то случилось, иначе Ени дала бы о себе знать, она не из тех девушек, которые могут наплевать на все и заставлять своих родителей сидеть и сходить с ума.

Патрик старался держать себя в руках, насколько это только возможно. Но у него перед глазами невольно вставала картина обнаженного тела Тани на Кунгсклюфтане. С некоторых пор это ему периодически виделось по ночам. Патрик поморгал, чтобы избавиться от этого видения.