Молочные зубы - Зои Стейдж (2019)

– Потому что он ничего не видит. Не он, а я сидела с ней целыми днями дома: заботилась, кормила, занималась, пыталась развлекать. Чтобы ей ничто не угрожало, она не болела и хорошо себя вела. Алекс ее любит – глубокой отцовской любовью. Но проводит с ней совсем немного времени: рассмешит, почитает на ночь книжку, немного поиграет в выходные. Ей нравится заниматься с ним чем угодно, и он ощущает себя героем, чувствуя ее любовь к себе.

Беатрикс кивнула.

– Это проклятие каждой женщины, которая сидит с ребенком. Но Алекс, конечно же, понимает, насколько важное дело вы делаете…

– Конечно… Но… – она махнула рукой на стеклянную перегородку, – я всерьез подумала, что она набросится на меня и укусит.

Сюзетта поведала доктору обо всем остальном: как она выставила Ханну во двор, чтобы та успокоилась, о синяках на ее руке, о неприязненной реакции Алекса.

Беатрикс опять что-то записала в блокнот.

– Вы не будете возражать, если я поговорю с Алексом о той ситуации с имитацией полового акта? Мне хотелось бы услышать его мнение.

– Он удивится, что я ничего ему не сказала.

– Вероятно. Но у вас всегда есть возможность поговорить с ним об этом в спокойной обстановке.

* * *

Сюзетта не ожидала, что будет чувствовать себя словно на скамье подсудимых. Когда она думала, что Беатрикс записывала в блокнот и к каким выводам пришла, ее охватывала тревога. Она боялась, как бы доктор не посчитала ее деспотом, плохой матерью, плохой женой, лгуньей. Еще одна разбитая, неблагополучная семья, прячущаяся за фасадом обеспеченной жизни.

Сидя у двери на одном из трех одинаковых стульев, она прижимала руки к животу, чувствуя, что там без конца происходит какое-то бурление, угрожая в любую минуту полыхнуть взрывом.

Что бы она ни сделала, виновата всегда мать. Она поклялась быть лучше, чем ее собственная, и долго была уверена, что сдавала этот экзамен на «удовлетворительно». Но каждый раз, когда ей приходилось заводить разговор о происходящем, ее затягивало в свой водоворот безумие.

Что Ханна и Беатрикс там делают? Может, доктор задает вопросы, подразумевающие однозначные ответы «да» или «нет», и таким образом выуживает сведения из отгородившегося от всех разума ее ребенка? Или, может, просит ее что-то нарисовать? Ханна ее слушается? Утвердительно и отрицательно качает головой, как всегда делает в те моменты, когда не считает себя Мари-Анн?

Звонок в дверь сообщил о приходе Алекса. Она встала и посмотрела в окошко. Вовремя, как и обещал. Когда она его впустила, он улыбнулся и поцеловал ее.

– Hej, älskling.

– Hey.

Он окинул взглядом стулья и холл.

– Доктор сейчас говорит с Ханной.

– Как дела в школе?

– Если честно, то ситуация обнадеживает.

– Приятная новость.

Из игровой комнаты выглянула Беатрикс.

– Я только решила посмотреть, кто пришел, услышала звонок в дверь, – сказала она, увидев Алекса.

Потом повернулась к Ханне и спросила:

– Ничего, если ты несколько минут поиграешь одна?

Ханна, должно быть, кивнула, потому что Беатрикс улыбнулась и сказала:

– Вот и хорошо.

Потом закрыла за собой дверь и жестом пригласила Сюзетту и Алекса в кабинет.

Второй раунд. Сюзетта вновь села на диван. Алекс и Беатрикс представились и пожали друг другу руки. Перед тем как устроиться рядом с женой, он посмотрел в тонированное стекло на Ханну, игравшую с кубиками «Лего». Беатрикс тоже села и бросила взгляд на часы.

– Итак, у нас всего несколько минут, и, – она посмотрела на Сюзетту, – я хотела бы ввести Алекса в курс дела.

Сюзетта опять приложила ладонь к животу, стараясь унять раздраженный кишечник. Может, в изложении врача ситуация будет выглядеть лучше, не так безумно и смешно.