Возвращение - Блейк Крауч (2019)

На восьмой день Хелена сидит на кухне, составляющей одно целое с гостиной, завтракает яичницей по-мексикански и смотрит на свет, льющийся сквозь выходящее на реку окно.

Сегодня утром, умывшись, она в очередной раз изучила в зеркале швы у себя на лбу и постепенно рассасывающийся черно-желтый след от удара вокруг них. Спецназовец оглушил ее, когда она пыталась сбежать из отеля Слейда по лестнице. С каждым днем боль от удара ослабевает, а вот тревога и неуверенность лишь растут.

Она медленно ест, стараясь не думать о Барри – всякий раз, когда она видит перед мысленным взором его лицо, ее беспомощность делается невыносимой, а оттого, что она не понимает происходящего, просто орать хочется.

Замок щелкает, отворяется дверь, Хелена смотрит в сторону небольшой прихожей и видит там человека, до сих пор существовавшего лишь в мертвом воспоминании.

Раджеш Ананд говорит кому-то, оставшемуся за пределами прихожей:

– Заприте дверь и отключите камеры.

– Черт побери, Радж! – Хелена вскакивает с табурета и встречает его на полпути. – Что ты здесь делаешь?

– Пришел с тобой поговорить.

Он смотрит на нее с уверенностью, коей на платформе она за ним не замечала. И вообще с возрастом он стал лучше выглядеть, гладко выбритое лицо сделалось красивей и мягче. На нем костюм, в левой руке – портфель. В уголках карих глаз появляются небольшие морщинки – это он чистосердечно ей улыбнулся.

Они идут в гостиную и усаживаются на кожаных диванах напротив друг друга.

– Тебе здесь удобно? – спрашивает он.

– Радж, что происходит?

– Ты находишься под охраной в безопасном месте.

– На каком основании?

– По распоряжению Управления перспективных исследовательских проектов Министерства обороны.

У нее каменеет живот.

– То есть DARPA?[22]

– Хелена, тебе что-нибудь нужно?

– Ответы на вопросы! Я арестована?

– Нет.

– Значит, задержана?

Кивок.

– Мне нужен адвокат.

– Это невозможно.

– Что значит – невозможно? Я – американская гражданка. Разве это не нарушение закона?

– Может, и так.

Радж берет портфель и ставит его на столик. Черная кожа местами протерлась до основания, металлические замки и накладки потемнели от времени.

– Знаю, вид у него не слишком презентабельный, – замечает Радж. – Но портфель мне достался от отца. Он мне его подарил, когда я отправился в Америку.

Радж начинает ковыряться в замках, а Хелена спрашивает:

– Там, на семнадцатом этаже со мной был один человек…

– Барри Саттон?

– Мне не говорят, что с ним случилось.

– Они просто не в курсе. Он убит.

Она знала. Нутром чуяла – всю неделю, проведенную в роскошной тюрьме. И все равно для нее это удар. Хелена начинает плакать, лицевые мышцы сводит от горя, она чувствует, как натянулась кожа под швами на лбу.

– Мне очень жаль, – произносит Радж. – Он сам начал стрелять в спецназовцев.

Хелена утирает слезы и поднимает на него яростный взгляд:

– Ты-то каким боком во всем этом замешан?

– Уйти из слейдовского проекта на нефтяной платформе было величайшей ошибкой моей жизни. Но я думал, что он рехнулся. Мы все так думали. Через шестнадцать месяцев я проснулся ночью оттого, что у меня из носа шла кровь. Я не знал, что случилось и как это понимать, но все время, что я провел на платформе, превратилось в ложную память. Тогда я осознал, что вам удалось совершить нечто невероятное.

– То есть ты уже тогда осознал, что представляет собой кресло?

– Нет. Всего лишь заподозрил, что вы со Слейдом придумали способ изменять воспоминания. Мне страшно захотелось принять во всем этом участие. Я пытался отыскать тебя или Слейда, но вы оба как сквозь землю провалились. Когда СЛП наконец достиг масштабов эпидемии, я отправился к людям, которых, как я был уверен, моя история заинтересует.

– В DARPA? Как тебе такое могло в голову прийти?