Я с силой толкаю его в грудь и Максимилиан отстраняется. Он нарочно разводит руки в стороны, словно дает добро на мой побег. Проглотив горький комок ненависти к самой себе, я бегу босиком по мягкой густой траве, чувствуя себя совершенно голой. Перед глазами лишь самодовольная улыбка, получившего свое короля. А в груди… Всё тоже холодное сердце с отколовшимися кусками льда.

Глава 9

Её туфли в моей руке. Спускаюсь к гостям вечеринки, разыскивая взглядом их хозяйку. Я не знаю, на кого из нас двоих зол больше, и потому пресекаю взглядом любое желание знакомых заговорить со мной.

Рома напился настолько, что позволил себе говорить ей комплименты. Тот болван, что прилип к ней, как банный лист, прикасался к её коже и она даже не дернулась. Но когда это делаю я, её тело дрожит и сопротивляется. Мне приходится быть слишком настойчивым, чтобы сокрушить её стену.

Что я сказал? Зачем я это сказал?

То, что случилось, было настоящим безумством двух людей, огненной страстью, сумасшедшим моментом, срывающим с петель всё, что есть внутри. Моя злость на собственного друга и его слова побудила к действиям совершенно мне несвойственным. Просто комплимент, просто слова о том, что он помнит её, но как же чертовски раздражительно для моих ушей слышать такое!

Я сказал ей совершенно не то, что хотел. Не то, что нужно было.

«А ты не хотела».

Даже сейчас мне сложно обуздать эту злость. Муза отказывалась смотреть на меня, намеревалась как можно скорее сорваться с места и бежать, стыдясь того, что между нами случилось. Я увидел это в её холодных глазах, когда они проткнули меня острыми стрелами. И я не понимаю, почему она ведет себя так? Почему, вместо того чтобы улыбнуться мне… Черт! Почему бы просто не растянуть это прекраснейшее удовольствие, если мы оба понимаем, что хотим одного и того же и оно делает нас счастливее? Я бы мог объяснить её поведение, окажись она одной из тех девушек, которым страсть, как нужны отношения, чувства, внимание, забота. И всё это на долгие и долгие годы!

Но Муза не такая. Она как будто сама по себе и видеть рядом с собой никого не желает. Разве что на те несколько минут, что мы провели с ней там, за деревьями. Даже смешно, ведь от меня ещё ни разу не убегали девушки. А ещё смешнее то, как меня самого задевает всё, что с ней связано.

И почему она так сопротивляется собственным желаниям? У меня был опыт общения с подобными рода барышнями. Они говорят «нет» с кислотной хитростью в глазах, а Муза… Она говорила так не потому, что хотела ещё больше распалить во мне желание. А только лишь оттого, что боялась узнать степень собственного сексуального темперамента.

Я останавливаюсь, держа в руке женские туфли. Мысль, что приходит в голову, настораживает и я обвожу медленным взглядом публику. Замечаю Карину у бассейна. Она танцует со своими подругами, но Музы рядом с ней нет. Отсюда до нашей виллы не больше километра. Если Муза пошла пешком, то уже, наверняка, подходит к дому.

Иду к Карине и тяну её за руку, вырвав из кучки пьяных девиц.

— Господи, что тебе надо, Максимилиан?! — верещит она и вырывает свою руку. — Своей выходкой ты обидел моего знакомого! Моретти посчитал меня за…

— Мне всё равно, поняла? Этот папик напоил бы тебя и отодрал в одной из спален! Лучше скажи, где Муза? Она танцевала и туфли свои забыла.

— Надеюсь, она сейчас развлекается с Маттео! — улыбается Карина. — Чего и тебе советую с этой твоей… Как её?

— Макс! Где тебя черти носят? — тянет Илья. Он пьян. Его улыбка всегда расползается кривой спиралью, когда он доходит до определенной кондиции. Он хватает меня за плечо и тянет за собой. — Пойдем к девочкам! Пойдем, друг мой! Они такие пьяные, что…

— Я скоро, ладно?

— Куда ты?

— Хочу туфельки Золушке вернуть.