Запах соли, крики птиц - Камилла Лэкберг (2011)

— Не знаю, — ответил он, закрыл глаза и помассировал основание носа. — Но мы никак не найдем связи между смертью Марит Касперсен и случаем в Буросе, и я просто хочу удостовериться, нет ли еще подобных дел.

— Ты думаешь о серийном убийце? — спросила Анника с некоторым недоверием.

— Пожалуй, нет. Пока, — ответил Патрик. — Мы вполне могли упустить очевидную связь между жертвами. Хотя, с другой стороны, убийца считается серийным при наличии двух или более однотипных жертв, так что с формальной точки зрения уже можно говорить о том, что мы ищем серийного убийцу. — Он криво усмехнулся. — Только не сообщай этого прессе. Представляешь, какой шум поднимется в нашей дыре. И какие заголовки. «В Танумсхеде орудует серийный убийца». — Он засмеялся, но Аннике, похоже, было не до смеха.

— Я пошлю запрос, — сказала она. — А ты сейчас же поедешь домой. Немедленно!

— Еще только четыре часа, — запротестовал Патрик, хотя больше всего ему хотелось послушаться Анники.

Она обладала такими материнскими качествами, что не только детям, но и взрослым мужчинам хотелось залезть к ней на колени и подставить голову для ласки. Патрик считал колоссальным упущением то, что у нее нет собственных детей. Он знал, что они с мужем на протяжении очень многих лет пытались завести ребенка, но безрезультатно.

— В таком состоянии от тебя все равно нет никакого толка, поезжай домой, отдохни и возвращайся завтра с новыми силами. А с этим я справлюсь, ты же знаешь.

Патрик с минуту поборолся с собой и с лютеранским чувством ответственности, но потом решил, что Анника права. Он чувствовал себя как выжатый лимон и был явно ни к чему не пригоден.

Эрика взяла Патрика за руку и взглянула на него. Когда они проходили вдоль площади Ингрид Бергман, она посмотрела на воду и сделала глубокий вдох. Воздух был холодным, но по-весеннему свежим, и сумерки окрасили горизонт в красный цвет.

— Как замечательно, что тебе удалось сегодня выбраться домой пораньше. У тебя такой усталый вид, — сказала она, прислоняясь щекой к его плечу. Патрик погладил ее по лицу и притянул поближе.

— Я тоже рад, что ушел домой. Собственно, у меня не было выбора, Анника практически выставила меня за дверь.

— Напомни мне при первом удобном случае поблагодарить ее.

Эрика ощущала на душе легкость, однако ее походка легкостью не отличалась. Они поднялись только до середины горы Лонгбаккен, но оба уже слегка пыхтели.

— В настоящий момент мы не являем собой пример отличной физической формы, — заметила она и по-собачьи высунула язык, чтобы показать, насколько запыхалась.

— Да, это было бы смелым утверждением, — ответил Патрик, тоже с трудом переводя дух. — Тебе еще простительно, ведь при твоей работе ты можешь целыми днями сидеть на заднице, а я просто позорю свою профессию.

— Ничего подобного, — возразила Эрика, ущипнув его за щеку. — Лучше тебя у них никого нет…

— В таком случае да поможет Господь жителям Танумсхеде, — со смехом отозвался он. — Правда, должен признать, что от диеты твоей сестрицы, похоже, есть кое-какой толк. Сегодня утром мне показалось, что брюки сидят чуть свободнее.

— Согласна. Но ты ведь понимаешь, осталось всего несколько недель, так что придется немного потерпеть.

— А потом мы сможем объедаться и вместе жиреть, — подхватил Патрик, сворачивая налево.

— И стариться. Мы сможем стареть вместе.

Он притянул ее еще ближе и серьезно сказал:

— И стареть вместе. Ты и я. В доме для престарелых. А Майя будет приезжать нас навещать примерно раз в год. Потому что иначе мы пригрозим лишить ее наследства…

— Фу, какой ты противный! — воскликнула Эрика и со смехом ударила его по плечу. — Мы непременно будем жить с Майей, когда состаримся, улавливаешь? Нам ведь придется отгонять будущих женихов.

— Никаких проблем, — сказал Патрик. — У меня есть лицензия на ношение оружия.