Запах соли, крики птиц - Камилла Лэкберг (2011)

Когда он открыл дверь, то по восхищению в глазах Роз-Мари понял, что она разделяет его мнение. Сам он при виде ее чуть не задохнулся: на ней был ярко-красный костюм и в качестве единственного украшения на шее сверкала массивная золотая цепочка. Принимая у нее пальто, он почувствовал запах ее духов и на секунду прикрыл глаза. Мельберг не понимал, почему эта женщина так на него действует. Когда он вешал пальто на плечики, руки у него дрожали и ему пришлось заставить себя несколько раз глубоко вдохнуть, чтобы обрести душевное равновесие. Нельзя же вести себя как взволнованный тинейджер.

Разговор за ужином шел легко. Глаза Роз-Мари блестели в свете свечей, и Мельберг, подбадриваемый ее откровенным восхищением, рассказывал бесчисленные истории из своей полицейской карьеры. Когда две бутылки вина опустели, горячее было съедено и десерт тоже, они переместились на диван в гостиной, чтобы выпить кофе с коньяком. Мельберг ощущал в воздухе напряжение и все более утверждался в мысли, что уж сегодня-то наверняка оторвется. Роз-Мари смотрела на него взглядом, который мог означать только одно. Но он не хотел рисковать, пойдя на приступ в неподходящий момент, — женщины ведь так чувствительны к этим мелочам. Однако под конец Мельберг уже больше не мог сдерживаться. Он посмотрел в блестящие глаза Роз-Мари, глотнул коньяку и бросился вперед.

И действительно оторвался по полной… Временами Мельбергу казалось, что он умер и попал на небеса. Ближе к ночи он заснул с улыбкой на губах и сразу погрузился в прекрасный сон о Роз-Мари. Впервые в жизни он чувствовал себя в объятиях женщины счастливым. Он перевернулся на спину и захрапел. В темноте рядом с ним лежала Роз-Мари и смотрела в потолок. Она тоже улыбалась.

— Черт возьми, это еще что такое! — В здание полиции Мельберг ворвался около десяти. Он и вообще-то не относился к жаворонкам, но сегодня выглядел более усталым, чем обычно. — Нет, вы видели? — Размахивая газетой, он пронесся мимо Анники и распахнул дверь в кабинет Патрика, даже не постучав.

— В чем дело? — спокойно спросил Патрик, когда начальник наконец перестал извергать ругательства, и жестом предложил ему сесть.

У Мельберга был такой вид, будто его в любой момент может хватить инфаркт, и хотя Патрик в минуты слабости желал дорогому шефу отправиться на тот свет, на самом деле ему не хотелось, чтобы тот рухнул замертво прямо у него в кабинете.

— Ты видел?! Проклятые…

Мельберг был настолько взбешен, что даже не мог говорить и просто швырнул Патрику на письменный стол газету. Толком не зная, что ему предстоит увидеть, но уже полный недобрых предчувствий, тот развернул лист так, чтобы иметь возможность прочесть напечатанное на первой странице. Увидев черные заголовки, он сам почувствовал, как в нем закипает злость.

— Что за черт? — произнес он, а Мельберг смог лишь кивнуть и тяжело плюхнулся в кресло напротив.

— Откуда, черт подери, они это взяли? — воскликнул Патрик и тоже замахал газетой.

— Не знаю. Но когда я доберусь до этой сволочи, то…

— Что там еще написано? Надо посмотреть на развороте. — Патрик дрожащими руками пролистал газету до середины и стал читать. Его лицо делалось все более озлобленным. — Вот… вот… сволочи…

— Третья государственная власть — чудесная штука, — заметил Мельберг, качая головой.

— Это надо показать Мартину, — сказал Патрик и встал. Потом подошел к двери, громко позвал товарища и вернулся на место.

Через несколько секунд в дверях появился Мартин.

— Да? — спросил он.

Не говоря ни слова, Патрик протянул ему первую страницу газеты.

— «Сегодня: Эксклюзивно — отрывки из дневника убитой. Знала ли она своего убийцу?» — прочел Мартин вслух, после чего лишился дара речи и недоверчиво посмотрел на двоих коллег.

— На развороте имеются отрывки из дневника, — мрачно сказал Патрик. — Вот, прочти. — Он протянул Мартину остальную часть газеты. Пока тот читал, прочие молчали.