Новая Ты - Кэролайн Кепнес (2019)

На экране высвечивается логотип «Гори в аду», я тяжело вздыхаю, но Форти уверяет, что будет бомба. После входных титров появляются кадры из «Реальной любви», где Лиам Нисон с пасынком сидят на диване – это моя идея! – и смотрят «Дорогу перемен» – моя!!! – потом экран темнеет и на нем высвечиваются слова, от которых у меня перехватывает дыхание; слова, которые созданы друг для друга, как счастливые молодожены:

«Автор сценария и режиссер – Джо Голдберг».

Лав смеется и хлопает в ладоши. Я обнимаю Форти, жму его руку и искренне благодарю.

– Я тут ни при чем, – отнекивается он. – Это все ты, старина!

– Я ведь ничего не сделал, только высказал идею.

– Фигня! Ты придумал развязку! Начало-то и дурак сочинит, а вот концовку – нет.

Он показывает мой фильм – мой фильм! – Барри Штейну.

Вот она – новая жизнь, уже на пороге! Я чувствую, как во мне зарождаются амбиции. Возможно, Голливуд откроет меня, как Марка Уолберга после «Ночей в стиле буги».

Однако Барри смотрит в «Айпэд» без энтузиазма и в конце говорит лишь: «Прикольно».

Меня разрывает от негодования. В прошлой жизни, в Нью-Йорке я, помнится, был «особенным, ярким». А теперь в Малибу, если верить этому старому похотливому козлу, штампующему затертые, сопливые романтические комедии, я стал «прикольным»!

Вот урод!.. Отворачивается от экрана и больше ни слова не говорит про мой фильм. Потом стряхивает пепел с сигары и предлагает закурить Рею, Майло и Форти, а мне – нет!

Форти обиженно выковыривает из зубов мятные листья и приглаживает волосы. Ему тоже не понравилась реакция Барри.

– А еще у меня есть идея… – начинает он.

Тут Барри говорит, что ему нужно в туалет, Майло – что пора нанести крем от солнца, Лав – что мама просила помочь.

Мы опять остаемся вдвоем.

– Прикольно, мать твою! – говорю я.

– Точно, старина.

Форти, улыбаясь, принимается рассказывать мне о сценарии, над которым сейчас работает. Мне хочется верить в нас – хочется верить в прекрасное будущее… Но идея Форти просто ужасная. Совершенно идиотская. Абсолютно безнадежная. Лав права: никаких перспектив.

Сценарий называется «Третий двойняшка».

– Это не про нас с сестрой, – уточняет он, – а про двоих парней-близнецов, которые настолько похожи, что мать даже сделала им в детстве татуировки на руках, чтобы хоть как-то различать.

Я еле сдерживаюсь. Затея обречена на провал. Форти вообще не умеет рассказывать истории: сначала объясняет, что братья живут в Лос-Анджелесе, они молоды и отчаянны, потом принимается описывать сцену на темной улице в Нью-Йорке.

– И тут – ба-бах! – кричит он, – появляется название – «Третий двойняшка».

Боже милостивый, это только начало. Я попал!.. Лав с Майло, смеясь, направляются к теннисному корту.

– Ты, наверное, имел в виду «тройняшка»? – поправляю я его. – Троих двойняшек не бывает.

– Нет, – Форти мотает головой, – именно «двойняшка», иначе пропадет интрига.

Он снова приглаживает волосы и рассказывает дальше: действие переносится в Вегас, и разбитной «Мальчишник» эволюционирует в скорсезовское «Казино».

– Улавливаешь, старина?

Неудивительно, что при всех знакомствах Форти до сих пор не продал ни одного сценария. Я заглядываю в его записи на «Айфоне». Творческий беспорядок – не обязательно признак гениальности. Иногда это просто беспорядок.

– Вегас? – не выдерживаю я. – Кто-то женится?

Он вскакивает:

– Как?! Ты догадался? Это телепатия! Интуиция!

Орет так, что за километр слышно, и тут же оборачивается, чтобы проверить, смотрит ли Барри Штейн. Тот, конечно, не смотрит. На корте Лав протягивает Майло свою бутылку с водой. Форти продолжает, и в рассказе наконец появляется «третий двойняшка»: он нападает в пустыне на второго двойняшку, который едет в Вегас спасать первого двойняшку… Потом они все вместе едут обратно. А где ключевая сцена?