Драма в Гриффин-холле, или Отравленный уикенд - Шарлотта Брандиш (2020)

После того, как кузину Грейс забрали в полицейский участок, а заботы о малышке Полли приняла на себя миссис Уоттс, жизнь в Гриффин-холле замерла, будто механизм остановившихся часов. Все ждали возвращения инспектора Оливера и последующих за этим допросов, но на самом деле каждый испытывал глубочайшее облегчение. Преступник был найден, угроза миновала и со временем, пережив с божьей помощью скандал, можно будет вернуться к обычной жизни.

Тётушка Розмари уже предвкушала поездку в Лондон, к одному знакомому ювелиру для оценки и продажи своего алмаза, и все дальнейшие события представлялись ей как череда упоительных, волшебных преобразований. В мечтах её крошечный коттедж сиял свежим ремонтом, в миниатюрном садике возился хмурый неразговорчивый садовник (бог знает, почему все сто́ящие садовники всегда так мрачны и немногословны), и по утрам её будила чашкой свежезаваренного чая чудесная вышколенная горничная в белоснежной наколке и без всяких новомодных глупостей вроде перманента на голове.

Матиас Крэббс, набравшись терпения, ждал, когда всё вернётся на круги своя. Покой, которым он окружил себя и в котором нуждался, был для него слаще всяких сокровищ, и никакая цена, уплаченная за него, не казалась слишком высокой.

Вивиан, ещё недавно торопившаяся покинуть унылую английскую глубинку, после ареста Грейс ощутила замешательство. Будучи не злой, а всего лишь очень эгоистичной и воспитанной матерью в большом уважении к ценностям материального мира, девушка не умела правильно истолковать те душевные переживания, что сейчас мучили её. Она никак не могла позабыть выражение лица Грейс, когда та осознала, что, скорее всего, никогда больше не увидит малышку Полли, не возьмёт своё дитя на руки, не услышит её первого слова. Крик кузины, обращённый к Филиппу, расцарапал Вивиан сердце, и уже не хотелось воображать себя героиней костюмированной ленты или обольстительной голливудской дивой. В том, что произошло прошлой ночью у ручья, она теперь винила себя – свою слепоту и одержимость собственной привлекательностью, своё бездумное поведение, ставшее катализатором последующих событий и довёдшее ревность кузины Грейс до верхней точки кипения.

Никто, кроме Филиппа, не подвергал сомнению виновность Грейс в убийстве Майкла Хоггарта. По правде говоря, Оливия не разделяла уверенности брата и даже немного злилась на кузину, которая воспользовалась нечестным приёмом – отрицала очевидное, чтобы выгородить себя и вызвать сочувствие. Филипп же уверился в невиновности Грейс в тот самый момент, когда она смотрела ему в глаза и клялась собственной жизнью, умоляя поверить ей и помочь ради малышки Полли. Сама того не зная или, напротив, совершая это сознательно, в порыве спасительного озарения, Грейс надавила на самую чувствительную точку Филиппа – ответственность за его маленький отряд, которую он так и не сложил с себя за годы, прошедшие с того памятного лета.

Безошибочно определив, что брат уже принял решение и отступать не собирается, Оливия, вздохнув, сказала:

– Операцию под названием «Спасение кузины Грейс» объявляю открытой. Предлагаю вернуться на чердак, чтобы коварный убийца не мог нас выследить и подслушать. У нас там будет штаб, как раньше, когда-то давным-давно.

– Впору ещё одну операцию объявлять – поисковую. Дядю Себастьяна ведь так и не нашли, – не принял Филипп легкомысленного тона сестры.

Близнецы стояли посреди коридора, напротив комнаты Грейс.

– А что, если и он стал жертвой убийцы?

– С какой стати? – удивилась Оливия. – Или ты думаешь, что кузина Грейс превратилась в мужененавистницу и решила извести всю мужскую часть Гриффин-холла?

Лицо Филиппа покраснело.

– Знаешь, если мы с тобой не сходимся во мнении насчёт Грейс, то лучше нам сразу разделиться и вести расследование по отдельности. Я ей верю, и я обещал сделать всё, чтобы доказать её невиновность.