Драма в Гриффин-холле, или Отравленный уикенд - Шарлотта Брандиш (2020)

– Вы считаете, что предыдущей недостаточно? – подал вдруг голос Себастьян, который обычно за столом молчал и в разговоры с отцом старался не вступать. – У Британии сейчас нет возможности полноценно участвовать в боевых действиях. Да и мировое сообщество не допустит повторения того, что уже было. Смею думать, мир после Великой войны сделал необходимые выводы.

– Типичные доводы слюнтяев. Они, как страусы, которые прячут голову в песок. Из-за таких недотёп империя и погружается на дно, превращается в Атлантиду.

Шумно отодвинув стул, Матиас встал и направился к выходу, а тётушка Розмари, пытаясь сгладить резкость брата, преувеличенно бодрым тоном попросила:

– Себастьян, передайте мне, пожалуйста, джем из жимолости. И вам не кажется, что булочки у миссис Гилмор сегодня не удались?

***

Отправившись после завтрака к себе, Филипп почти сразу обнаружил записку от Оливии. Она была хитро свёрнута в трубочку и вложена в его портсигар.

«Филипп! Я уехала в Лондон, взяла машину. Прости, что не рассказала, но мне необходимо проверить важную версию, а ты бы меня не пустил одну, а вдвоём мы можем его спугнуть и ничего не добиться, а это очень важно и от этого зависит судьба Грейс. Не сердись! Со мной всё будет хорошо. Записку сожги. Остальным говори, что я у себя в комнате. P. S. Я проделала с ключом тот фокус, что ты мне показал. И сработало!»

Чертыхнувшись, Филипп обессиленно опустился на кровать. Сумасбродный поступок! Стоило заподозрить неладное, ещё когда она вернулась из полицейского участка. С таким же блеском в глазах Изабелла сообщала близнецам, что вечером они идут слушать музыку, и маленькие Филипп и Оливия уже знали, что впереди будет отвратительная сцена, и новый приступ, и визит врача, и в самой дешёвой комнате, которую они делили на троих, будет пахнуть лекарствами. Подспудная, неосознанная боязнь потерять сестру из-за того же, из-за чего они оба потеряли мать, грызла как жучок-древоточец, не отпуская и усиливаясь в те моменты, когда неосмотрительное безрассудство вторгалось в их размеренную жизнь.

А Оливия, не подозревая о горьких мыслях брата, гнала автомобиль на предельной скорости по направлению к Лондону. «Бартон-стрит, 24, Лондон, Паддингтон-Грин» – этот адрес, чётко выписанный на конверте с письмом, присланным Майклу, запомнить было несложно.

По её расчётам, прибыть туда она должна была к полудню. Сколько времени займёт беседа и повезёт ли ей вообще застать хозяина дома, было неизвестно, а ведь уже к чаю ей обязательно следовало быть в Гриффин-холле. До того, как начнётся эксперимент, у Оливии было ещё одно крайне важное дело.

Водителем она была отличным – не паниковала, хорошо держала скорость и умела быстро ориентироваться на дороге. К дому под номером 24 на Бартон-стрит девушка подъехала даже раньше, чем намеревалась. У крыльца играли чумазые дети, из раскрытых настежь окон первого этажа доносились чьи-то то ли возмущённые, то ли, наоборот, одобрительные выкрики. Внезапно прямо возле её ног возникла лужа, и Оливия отшатнулась, понимая, что кто-то из жителей верхних этажей просто-напросто выплеснул воду прямо в окно. Решительно вернувшись к машине, она заперла её, а потом, собравшись с духом, торопливо взошла по ступеням в вестибюль.

Тут было сумрачно и пахло нехитрой стряпнёй. Когда-то дом знавал лучшие времена – лестница сохранила резные перила, на некоторых дверях виднелись следы от шурупов, что удерживали таблички с именами. Теперь ориентиром при поиске жильцов были грубо приколоченные к филёнкам разномастные цифры.

Оливия застыла у подножия лестницы, вспомнив, что не знает номера квартиры мистера С. Дж. Бейли. Спрашивать было не у кого. Неуверенно она двинулась наверх, надеясь на удачу.

На площадке второго этажа вдруг хлопнула дверь, и на ступеньках показалась худенькая женщина с суровым лицом.