Драма в Гриффин-холле, или Отравленный уикенд - Шарлотта Брандиш (2020)

– А коробки с конфетами? – поинтересовался инспектор серьёзным тоном. – Конфеты-то он продолжал ей присылать? Или сестра сама их съедала? Чтобы не пропадать добру, так сказать?

Мечтательное выражение медленно сползло с лица Дорис.

– Не знаю, сэр. Только я правду говорю. Всё так и было, Айрис бы не стала мне врать.

Сев очень прямо, горничная упрямо уставилась на вазу, полную бордовых георгинов. Инспектор Оливер задумчиво потеребил нижнюю губу, а после негромко хлопнул в ладоши.

– Ну что ж, Дорис. Твои сведения оказались очень полезными для следствия. Ты просто молодчина.

Горничная медленно встала и замерла, просительно глядя на детектива.

– А вы, сэр, не скажете миссис Уоттс или мистеру Симмонсу, что я собиралась уйти из Гриффин-холла? Миссис Уоттс очень добрая, но это её расстроит.

Оливер, уже успевший забыть о присутствии в комнате девушки, чуть раздражённо повернулся к ней.

– Что?.. Нет, нет, конечно. Совершенно незачем расстраивать такую добрую миссис Уоттс. Ты можешь идти, Дорис.

Как только двери за горничной закрылись, инспектор издал приглушённый вопль.

– Киркби, ты это слышал? Снова наследство, тётка с павлинами, ухажёр с угрозами отравления, букеты, письма…

– Любовных писем в её вещах не нашли, – с готовностью проинформировал сержант, сверившись на всякий случай с описью имущества погибшей. – А вот следы от пальцев на правой руке, на два дюйма выше запястья, обнаружены. Свежие.

– Вопрос в том, кто из них большая выдумщица? – сварливо спросил инспектор. – Айрис Белфорт явно нравилось морочить голову глупенькой горничной. Но и Дорис эта, прямо скажем, любительница небылиц. Особенно с лирическим уклоном. Её рассказ о таинственном ухажере больше похож на сюжет голливудской любовной драмы.

– «Шипы и розы», с Дугласом Эвансом в главной роли, – подтвердил сержант.

– Что, правда? – обрадовался своей проницательности инспектор. – Вы что, Киркби, посещаете кинематограф? Надо же…

– Моя мать не пропускает ни одного фильма. Её это развлекает. Ну и я тоже, если честно, пристрастился, – признался Киркби.

С трудом избавившись от видения, как сержант в своей нелепой шляпе с вышитой лентой на тулье сидит в мерцающем зале и внимательно следит за перипетиями жизнеописания какой-нибудь белокурой танцовщицы, инспектор бегло просмотрел записи опроса горничных и послал за дворецким.

***

Дворецкий Симмонс вошёл в библиотеку с большим достоинством. Каждое его движение, как и неодобрительный взгляд, которым он окинул перестановку мебели, говорило о том, каким ужасающе нелепым он считает присутствие в Гриффин-холле полицейских.

Инспектор, предложив дворецкому сесть, начал с обычных вопросов, из ответов на которые стало ясно, что Симмонс противодействует ему так же ловко, как и Розмари Сатклифф.

Дворецкий охотно рассказал про то, сколько лет он служит в доме, подтвердил показания экономки и горничных, но, как только речь зашла о его хозяине, «замкнул свои уста на замок», как любила высокопарно выражаться матушка инспектора.

– Значит, мистер Крэббс не известил вас заранее о своих матримониальных намерениях?

– Нет, сэр.

– А когда вы узнали, что избранницей мистера Крэббса стала нанятая им библиотекарша, вы не делали попыток обсудить эту новость с ним? Ну, или, может быть, с кем-то из других слуг?

– Я нахожу это крайне неуместным, сэр. Более того, непозволительным.

Последнее слово дворецкий произнёс практически по слогам, напирая на каждый, как на дверь с тугой пружиной.

– Ну, хорошо, вы не обсуждали это ни с хозяином, ни со слугами. А как гости мистера Крэббса отнеслись к его планам? Ведь он сообщил им о своей женитьбе за ужином?

– Большей частью расстроились, сэр. И очень удивились.

– Может быть, кто-то огорчился сильнее других? Не припомните такого?