Картина маслом - Андрей Ильин (2018)

— Я буду переводить деньги, куда вы говорите немедленно! И я буду просить своих друзья помочь мне, если я могу писать в компьютере или звонить им.

— Сорок, — покачал головой Осман. — И больше никакой торговли не будет.

— Согласен, — кивнул англичанин. — Сорок. Пусть будет, по рукам!

И дело приобрело иной оборот. Там, где появляются деньги, появляются новые возможности…

* * *

— Очень много звонков.

— Ну и что? Боевики только и делают, что звонят. Просто так. Куда угодно, по любому телефону, потому что на халяву — пиццу заказывают, секс по телефону слушают. А теперь звонят бывшие зэки и часами разговаривают с родственниками и друзьями.

— Нет, эти звонки не от террористов.

— Да? А от кого тогда?

— Это звонки одного из заложников. Звонит в Великобританию и Америку. Вот перевод. Он просит своих друзей собирать деньги, чтобы выкупать женщин и детей. Он просит организовать фонд для оказания им помощи.

— А что, бандиты на это согласились?

— Не знаю. Наверное, раз он просит и ему разрешили звонить.

— Интересно… Очень… Свяжите-ка меня с Президентом…

* * *

На Западе запрягают быстро.

И едут — спешно. Когда надо. Когда дело касается экстренных случаев.

А когда — «в рабочем порядке», то вообще не запрягают. И не едут. На месте топчутся. Потому что бюрократия почище нашей и постарше нашей.

Но этот случай был самый спешный, так как касался жизни детей и женщин, в том числе подданных Королевы.

Бизнесмены собрались быстро. И обменялись мнениями.

— Сорок тысяч — крупная сумма.

— Тогда нужно выкупать оптом, сбивая цены. Это выгоднее, чем если торговаться в розницу. Есть шанс сбросить до тридцати — сорока процентов.

— Только нельзя допускать к сделкам отдельных игроков, они могут взвинтить цены.

— Да, здесь нужна монополия. Здесь необходимо играть в одни ворота…

— Предлагаю обратиться к королеве, с целью создания единого фонда…

Все эти джентльмены были не бедными людьми, а бизнесменами и привыкли решать вопросы рационально.

— Считаю необходимым выйти к правительству с ходатайством об освобождении пожертвованных сумм от налогов и возможности получения финансовых преференций для участников программы.

— Да, это правильно.

— Кроме того, можно открыть счет для получения мелких пожертвований, чтобы аккумулировать средства…

— И выпустить краткосрочный заем для сбора дополнительных денег, которые можно обернуть через биржу, выплачивая дивиденды и накапливая оборотный капитал, проценты с которого…

— Надо предложить России участвовать своими капиталами, проводя деньги через наш фонд.

— Это хорошее решение…

И пошли деньги, которые родили новые предложения… Деньги, в отличие от чиновников, работают всегда… И в первую очередь на себя…

* * *

— Ты… Ты… Ты… — Террористы шли по рядам и тыкали пальцами в заложников. Они выбирали детей и женщин. Только их. Так приказал Осман.

— Всё! Тридцать голов. Остальным сидеть тихо! И ждать.

Боевики были оживлены. Снова запахло деньгами. Они уже посчитали заложников и прикинули. Хотя в цифрах не сошлись, потому что в математике были не сильны. Но цифры всё равно получались не маленькие.

— Встали, пошли!

Похудевшие, серые, грязные заложники потянулись к двери. Их пересчитали. Построили цепочкой. Повели. Сотни глаз провожали их. И в этих взглядах была радость, зависть, сомнение, но больше всего — надежда. Раз тех отпускают, то, наверное, и их скоро. Пусть не всех и не сразу, но обязательно!

Заложников вывели на первый этаж и распахнули перед ними двери.

— Идите!

Яркий свет залил лица. Узники зажмурились, закрылись ладонями. И вдохнули воздух. Настоящий, который пахнул не потом, грязью и смертью, а свободой.

— Быстро!

И они пошли быстро. А потом побежали, спотыкаясь и падая. Побежали к встречающим их полицейским и к врачам в белых халатах.