Мертвый город - Камилла Стен (2019)

Эльза не знает, что сказать на это. Не рассказывать же, что младшая дочь отказывается разговаривать с ней, муж пьет, а старшая девочка находится на расстоянии в тысячу километров и лежит в постели, мучимая токсикозом, но она не может поехать и помочь ей, поскольку не осмеливается оставить свою подопечную одну даже на пару дней. Поэтому Эльза немного медлит с ответом.

– Хорошо, – говорит она наконец. – Просто хорошо.

– Ты не видела собаку Аксельссонов? – спрашивает Дагни. У Эльзы возникает опасение, что ей не отделаться от нежданной компании до самой хижины Биргитты.

– Нет, – отвечает она. – А должна была?

Дагни качает головой.

– Их псина сбежала несколько дней назад, – говорит она. – Во всяком случае, если верить им. Лично я думаю, что у нас в лесу появился медведь.

– Медведь?

– Ну да, – Дагни энергично кивает. – Псина Клаеса Окермана тоже исчезла несколько недель назад. Сбежала, по его словам. Он особо не грустит на сей счет, поскольку она требовалась ему главным образом отгонять крыс, но, я думаю, собак задрал медведь. У меня есть кузен в Лапландии, который лишился собаки по этой же причине в начале прошлой зимы, когда медведи голодают.

– Но ты же сама сказала – зимой, – не может удержаться Эльза. – А не в мае и июне.

– Ах, – отвечает Дагни, небрежно махнув рукой. – В такую погоду не велика разница.

У Эльзы прямо язык чешется объяснить ей, в чем она не права.

Они приближаются к дому Дагни, и та замедляет шаг. Эльза заставляет себя сделать то же самое.

– Да, я хотела кое о чем поговорить с тобой, – говорит Дагни, напустив на себя беспокойный вид. – Дело в том, что в последние дни у Биргитты было ужасно шумно…

У Эльзы начинает сильнее колотиться сердце.

– Шумно? – спрашивает она.

– Поздними вечерами и по ночам, – говорит Дагни и плотно сжимает губы. Ее рот сейчас напоминает тонкую темно-лиловую полоску на худом лице. – Ты же знаешь, я не из тех, кто несет всякую чушь о Биргитте, – продолжает она. – Я считаю возмутительным то, что кое-кто из нашего прихода болтает о ней. Она больная. И не ее вина в том, что она такая, как есть…

Дагни выглядит самой искренностью, когда говорит это, и у Эльзы, прекрасно знающей, насколько она сейчас лицемерит, сразу возникает страстное желание дать ей достойную отповедь; однако она сдерживается, пусть и не без труда.

– Пожалуйста, попробуй убедить ее, что она должна вести себя тише, – говорит Дагни. Она немного понижает голос и окидывает взглядом близлежащие дома. Несмотря на цветущие сады и буйство красок вокруг, они выглядят достаточно зловеще. – Люди говорят…

Она замолкает и качает головой, а потом долго обеспокоенно смотрит на дом Биргитты, до которого не более сотни метров, и продолжает тихо:

– Думаю, лучше ей быть поосторожней.

Сейчас

Эмми останавливается, лишь когда между ней и площадью оказываются почти три улицы. Она поворачивает направо, за дома, и я следую за ней. Не могу ни о чем думать, у меня по-прежнему стоит звон в ушах, и я слышу только топот подошв по булыжникам, а вижу только одетые в джинсы ноги Эмми и ее раскачивающиеся в такт движениям волосы.

Она останавливается на боковой улочке, перегибается пополам и громко, надрывно кашляет. Я чувствую привкус дыма в горле и на языке, но у меня не получается последовать ее примеру. Легкие словно свела судорога, не давая им раскрыться полностью, а мне – сделать глубокий вдох.

Слышу, как сзади меня останавливаются Макс и Роберт. Я тоже наклоняюсь и позволяю себе на секунду закрыть глаза, пытаясь хоть чуточку успокоиться, взять себя в руки.

Внезапно обнаруживаю, что меня душит хохот, просто-таки рвется наружу. Я открываю глаза, зажимаю рот ладонью, стараюсь не выпустить его. Убить.

– Что случилось? – спрашивает Макс.