Вдребезги - Юлия Резник (2020)

Это звучит так хорошо, что я, забыв о своих протестах, послушно опускаюсь в воду. Постепенно боль отступает, и меня окутывает сонное блаженство. С губ срывается томный стон. Наверное, будь во мне немного больше сил, я бы оценила окружающую нас красоту: розовые краски, на сером полотне неба, величественные хребты гор, ломаным контуром уходящие за горизонт, и робкие мазки только-только начавшего зеленеть луга. И звезды… меркнущие звезды на небосклоне. Но пока мне совершенно не до того. Мои веки такие тяжелые, что я вообще не могу открыть глаз.

— Постарайся не утонуть, пока я схожу за полотенцем.

— А что… ты будешь жалеть, если это случится?

Тимур молчит. И мне чудится, будто я слышу, как скрипят его зубы, а потом и этот звук тонет в легком поскрипывании половиц. Я понимаю, что Белый уходит, и с наслаждением вытягиваюсь в воде в полный рост. Концы волос намокают и прилипают к спине. Я зажимаю нос и погружаюсь в воду с головой. Господи, как же хорошо… Вот так — одной. Знаю, что потом будет плохо. Обязательно будет… Обещание этого таится в глазах Тимура, он даже не пытается его скрыть… Но сейчас мне хорошо. Пузырьки воды ласкают мое уставшее тело, и где-то совсем-совсем близко журчит горный ручей. И больше ничего. Абсолютное безмолвие, подчиняясь которому умолкают даже голоса в моей голове. Наверное, я все же выключаюсь.

— Я принес полотенце.

Выныриваю из воды, чувствуя себя невесомой, как розовое облако, наползающее на горизонт. В голове в кои веки пусто. Во мне вообще не осталось чувств, надежд, страхов… И уж тем более не осталось стыда. Я выхожу из ванны, не испытывая абсолютно никакой неловкости перед Тимуром. Послушно засовываю руки в рукава огромного банного халата и, прихрамывая, шагаю в распахнутые настежь створки французского окна. Мне ни капельки не интересно, как он отреагировал на мою наготу. Плевать… Плевать, даже если ему не понравилось то, что он увидел. Я выносила и родила ребенка. Мое тело изменилось с тех пор, как мы виделись в последний раз: грудь стала больше, бедра шире. К тому же я не молодею…

— Переночуешь здесь.

Здесь так здесь. Падаю на постель, как есть, в сыром халате и абсолютно мокрых трусиках. И хоть кто-то заботливо сдернул с неё покрывало, мне не хватает сил, чтобы накрыться им. Несмотря на царящее в спальне тепло, я почему-то вновь начинаю зябнуть. Холодной ноги касаются горячие пальцы Тимура.

— Ум-м-м… — с наслаждением тяну я.

— У тебя открылась рана и пошла кровь, — рычит Белый. А мне плевать, даже если я этой кровью истеку вся. Я нечеловечески зверски устала. И единственное, чего хочу, чтобы меня оставили в покое. На какой-то миг мне кажется, что моим желаниям суждено сбыться. Тимур уходит, но практически тут же возвращается, и мою ногу полосует острая боль. Я с громким криком вскакиваю.

— Ты спятил? — скулю я в безуспешной попытке вырвать свою стопу из его рук. — Мне больно!

— Когда ты в последний раз прививалась от столбняка?

— Я не помню! Какое это имеет значение?!

— Неизвестно, чем ты могла заразиться. Как тебе вообще… Как тебе пришло в голову…

Я, наверное, не в себе. Но мне кажется, что этот сильный мужчина не может справиться… Прямо сейчас он не может справиться с… чем-то. Тимур выглядит дико. Его грудная клетка ходит ходуном, а вместо слов с губ срываются нечленораздельные звуки. От него волнами исходит энергия такой силы, что, не лежи я сейчас на кровати, меня бы запросто сшибло с ног.