Вдребезги - Юлия Резник (2020)

Она молчит. Опускает взгляд на покрывающую стол скатерть и молчит… Яркий солнечный свет проникает в окно и рассыпается по полу мелкой бриллиантовой крошкой. Хорошая погода на улице так сильно диссонирует с невидимыми тучами, сгустившимися над нашими головами, что я просто не понимаю, почему до сих пор не грянул гром.

Поев, Дамир сползает с высокого стула, и Олеся на некоторое время отходит от стола, чтобы включить ему мультики. Но потом возвращается, чуть припадая на ногу, и, тяжело опустившись на стул, говорит:

— Я все же чувствую, что должна тебе объяснить…

— Это вряд ли, — выливаю остатки горького кофе в рот.

— Почему ты не хочешь меня выслушать? Разве я много прошу? Поверь, нам всем станет легче, если…

— Не станет! Поняла?! Мне никогда не станет легче! Ты обманула меня, обокрала и лишила самого ценного… Кто мне вернет упущенное? Не подскажешь? Кто мне, сука, это вернет?!

— Я знаю, что это было аморально.

— Аморально?! Аморально, мать его?! Я думал, между нами что-то проскочило, я впервые… — Вскакиваю и начинаю расхаживать по комнате туда-сюда, как запертый в клетке зверь. Меня раздирают самые противоречивые эмоции. И самое удивительное, что я себе их позволяю! Вот так, в открытую… не загоняя вглубь себя, как давно привык. Мне хочется знать, какого хрена тогда случилось! И не хочется, потому что, как бы там ни было — этому нет оправдания.

— Ты впервые…

— Ничего… Не бери в голову. И даже не думай, что я прощу тебя. Этого не случится.

— Понятно… — она нервно передергивает плечами и, будто застыдившись своей реакции, обхватывает их ладонями. — Но… как в таком случае ты представляешь нашу жизнь?

Останавливаюсь посреди комнаты, поворачиваю голову в профиль. Как раз, чтобы найти ответ на этот вопрос, я и свернул с маршрута. Мне нужно решить для себя, как жить дальше, прежде чем вернуться домой, к семье.

— Думаю забрать у тебя Дамира.

— Ты не посмеешь, — ахает Олеся и, подбежав ко мне, резко дергает меня на себя за руку. — Я тебе не позволю, слышишь?! Будь ты хоть трижды такой весь из себя крутой. Я найду на тебя управу! Я… я убью тебя! Сброшу со скалы… Подсыплю яд в твой проклятый кофе! — по ее щекам начинают течь слезы. Обычно такая сдержанная, она вмиг утрачивает над собой весь контроль, хотя и дураку понятно, что я просто ее запугиваю.

— Прекрати! — велю я, одной рукой перехватывая обе ее ладони. Но эта зараза не собирается сдаваться так просто и лягает меня ногой что есть сил. Я ухаю. Толкаю ее к стене и блокирую любое ее движение собственным телом. Я нависаю над ней, как скала, подавляя своим размером и массой.

— Ты не сделаешь этого! — горько всхлипывает Олеся.

— Этого? Нет, — сипло соглашаюсь я и, не совладав с собой, накрываю ее соленые губы своими. Олеся тоненько стонет. Я поднимаю её руки над головой и фиксирую их. А второй ладонью соскальзываю вниз к полной груди и легонько её сжимаю. Губы опускаются вниз по шее и замирают на яремной впадине, разгоняя ее пульс до запредельных отметок. Заставляя потерять контроль над собой. Мне хочется вгрызться ей в глотку. Мне хочется ее целовать… Отскакиваю в сторону и брезгливо вытираю рот ладонью. — Но я найду способ заставить тебя пожалеть о том, что сделала.

Олеся с шумом выдыхает. Сползает по стенке вниз и упирается ладонями в колени, будто бегун по окончании дистанции. Она дерьмово выглядит. Под глазами мешки, щеки горят нездоровым лихорадочным румянцем, а я все равно ее хочу до безумия.

Ненавижу! Ее… И себя. Просто, мать его все, ненавижу…

— Я жалею о том, что сделала, каждую минуту своей жизни. И не жалею…

— О, брось, я сейчас расплачусь!

— Ты не знаешь, как я жила… Почему решилась на такой шаг. Ты ни черта не знаешь.

— Значит, это я во всем виноват?