Неземная - Синтия Хэнд (2020)

Почему-то мне неуютно рассказывать что-то столь личное о себе. Словно стоит мне начать, и я уже не смогу остановиться. И я расскажу ему все: об ангельской крови, которой в маме аж половина, а во мне всего четверть, про мои видения, силы, предназначение и Кристиана. Вот только что будет потом? Он в ответ просто расскажет мне о родео?

Такер останавливается и поворачивается, чтобы посмотреть на меня. Его глаза блестят от озорства.

– Мы должны разговаривать, чтобы отпугнуть медведей, – говорит он намного тише, чем раньше.

– Так дело в медведях.

– Им не нравится громкий шум. Мне бы не хотелось наткнуться на гризли.

– И мне тоже.

Он снова отправляется в путь.

– Может, лучше ты расскажешь мне, что случилось с твоим дедушкой и из-за чего твоя семья лишилась ранчо, – выпаливаю я, прежде чем он успевает вновь вернуться к расспросам о моей семье.

Такер не сбавляет шага, но я практически чувствую, как он напрягается. Вот мы и поменялись ролями.

– Венди сказала, что именно поэтому ты ненавидишь калифорнийцев. Так что же произошло?

– Я не ненавижу калифорнийцев. Это же очевидно.

– Ух, какое облегчение!

– Это долгая история, – говорит он. А мы уже почти пришли.

– Как скажешь. Прости, я не хотела…

– Все в порядке, Морковка. Когда-нибудь я расскажу тебе об этом, но не сейчас.

Мы замолкаем, а через мгновение он начинает насвистывать. И нас обоих это вполне устраивает. Вот только отпугнет ли это медведей?

Несколько минут мы поднимаемся по крутому склону, пока не оказываемся на вершине. Небо окрашено серыми и бледно-желтыми цветами, и на нем выделяются клубки ярко-розовых облаков, зависших прямо над вершинами Титона. Эти величественные пурпурные горные короли пронзают небосвод на самом горизонте. У их ног застыло кристально чистое озеро Джексон, в котором отражается эта великолепная картина.

Такер смотрит на часы.

– Восход через шестьдесят секунд. Мы как раз вовремя.

Я даже не пытаюсь отвести взгляд от гор. Я никогда не видела чего-то столь внушительного и красивого. И в этот момент я чувствую необъяснимую связь с ними, чего не испытывала раньше. Словно они живое существо. От одного взгляда на зубчатые пики на фоне неба меня охватывает умиротворение, какое бывает, когда смотришь, как волны набегают на берег. У Анджелы есть теория, что ангелов привлекают горы, потому что здесь земля ближе к небесам и их разделяет лишь тонкая полоса воздуха. Не знаю, так ли это. Но от одного взгляда на них мне хочется расправить крылья, чтобы посмотреть на землю с высоты птичьего полета.

– Началось.

Такер разворачивает меня туда, где солнце поднимается над далекими, менее знакомыми горами. Мы здесь совершенно одни. И солнце встает только для нас. Как только оно поднимается над вершинами, Такер медленно разворачивает меня обратно к хребту Титон, который переливается миллионами золотых искр в глади озера.

– Ох, – выдыхаю я.

– В такие моменты начинаешь верить в Бога, верно?

Я удивленно смотрю на него. Он никогда раньше не упоминал Бога, хотя я знаю от Венди, что семья Эйвери ходит в церковь почти каждое воскресенье. Но я бы никогда не подумала, что он религиозен.

– Да, – соглашаюсь я.

– А ты знаешь, что название хребта переводится как «грудь». – Уголок его рта приподнимается в озорной улыбке. – А Гранд-Титон означает «большая грудь».

– Как мило, Такер, – усмехаюсь я. – Но я знала это. Я же уже три года учу французский. Думаю, французские путешественники просто давно не видели женщин.

– А мне кажется, они решили пошутить.

Несколько минут мы стоим бок о бок и в полной тишине смотрим, как солнце все сильнее освещает горы, заигрывая с ними. Легкий ветерок развевает мои волосы, и теперь они касаются плеча Такера. Он смотрит на меня. А затем сглатывает. По-моему, он собирается сказать что-то важное. И сердце тут же подскакивает к горлу.