Неземная - Синтия Хэнд (2020)

Вечером я вытаскиваю старый добрый туристический рюкзак на задний двор и вновь пробую поднять его. «Пора возвращаться к реальности, – говорю я себе. – К своим обязанностям». Мама сидит в кабинете за компьютером и, как всегда, пьет чай, пытаясь снять стресс. Она провела дома весь день, а все равно выглядит уставшей.

Я разминаю руки и крылья. А затем закрываю глаза. «Легкой, – наставляю я себя. – Будь легкой. Растворись в темноте. Стань частью деревьев, ветра». Я пытаюсь представить лицо Кристиана, но почему-то это выходит с трудом. Я старательно призываю образ его зеленых с золотистыми крапинками глаз, но стоит расслабиться, как он тут же расплывается.

И вместо этого появляется Такер. Как мы сидим на корточках на склоне горы и наполняем пустые стаканчики из-под мороженого черникой. Его хриплый смех. Его руки на моей талии, прижимающие меня к нему, пока мы стоим в реке. Его теплые голубые глаза, так завораживающие меня.

– Черт, – выдыхаю я.

А затем открываю глаза. Я стала такой легкой, что стою на самых кончиках пальцев. Парю в воздухе.

«Нет, – обрываю я себя. – Это неправильно. Такие чувства должен вызывать во мне Кристиан. Да я даже приехала сюда ради него. Черт побери!»

Эта мысль еще сильнее портит мне настроение, и я вновь опускаюсь на землю. Но все равно не могу выбросить Такера из головы. А вместо этого вновь и вновь вспоминаю, как мы проводили время вместе.

«Что ты нашла в Кристиане Прескотте?» – спросил он меня, когда привез домой после танцев. И кажется, не будь я такой слепой, то поняла бы, что на самом деле он спрашивал: «Почему ты не замечаешь меня?»

Как же мне знакомо это чувство.

«Возьми себя в руки, – говорю я себе. – И взлети уже наконец».

Я сжимаю лямки рюкзака в руке, а затем расправляю крылья и пытаюсь взмыть в небо. Я отталкиваюсь изо всех сил, которые набрала за месяцы тренировок. Тело поднимается на полметра над землей, и мне удается удерживать сумку.

Я взмываю чуть выше, почти достигаю верхушек деревьев. И даже различаю блеск молодой луны. Я стремлюсь навстречу ей, но рюкзак не поддается. Меня начинает пошатывать из стороны в сторону, отчего я отчаянно хлопаю крыльями и выпускаю лямки. Руки так болят, словно сейчас вырвутся из суставов. Силы заканчиваются, и я падаю вниз, врезаясь в сосну на границе двора и выкрикивая ругательства.

Джеффри стоит у кухонной раковины, когда я, исцарапанная, покрытая синяками и расстроенная до слез, протискиваюсь через заднюю дверь.

– Классный видок, – ухмыляясь, говорит он.

– Заткнись.

Он смеется.

– У меня тоже не получается.

– Не получается что?

– Поднять что-нибудь тяжелое в небо. Я тут же теряю равновесие.

Не знаю, следует ли мне чувствовать себя лучше от того, что у него тоже ничего не выходит, или хуже от того, что брат, судя по всему, за мной наблюдал.

– А ты пробовал? – спрашиваю я.

– Постоянно.

Протянув руку, он вытаскивает шишку из моих волос. В его глазах светятся забота и сочувствие. Из всех, кого я знаю, Джеффри единственный, кто действительно может понять меня. Потому что и сам столкнулся с этим. Или, по крайней мере, столкнется, когда получит свое предназначение.

– А ты… – Я замолкаю.

А затем кошусь на коридор, ведущий к маминому кабинету. Он оглядывается через плечо, после чего смотрит на меня с любопытством.

– Что?

– Может, попробуем поднять рюкзак вместе?

С минуту он обдумывает мое предложение.

– Почему бы и нет, – наконец решает он. – Давай попробуем.

На заднем дворе так темно, что видно лишь на пару метров вокруг.

– Днем было бы намного легче, – говорю я. – Кажется, я скоро возненавижу тренировки по ночам.

– А почему ты не тренируешься днем?

– Ну… потому что люди могут нас увидеть.

Он хитро улыбается.

– И что с того? – спрашивает он.

– Неужели ты не понимаешь?