О чем мы солгали - Камилла Уэй (2019)

Она смотрела на проносящиеся за окном деревенские пейзажи и представляла себе шестнадцатилетнего Люка – уже не ребенка, но и не взрослого, паникующего, испуганного перспективой стать отцом. Но если Эми говорила правду – а Клара была уверена, что это так, – то не было никакого оправдания для его поведения по отношению к Эми. Клара ясно отдавала себе отчет в том, что впервые с момента их знакомства ей стало за него стыдно. Клара вспомнила, как Зои говорила ей, что она слишком быстро абсолютно потеряла голову от Люка, да так оно и было, и, вероятно, безумная страсть ослепила ее. Если Люк был способен настолько ужасно вести себя по отношению к Эми, то кому еще он мог испортить жизнь? Если не Эми была в ответе за исчезновение Люка – Клара сердцем чувствовала, что не она – тогда другая женщина рассылала сообщения и украла фургон с целью перевезти Люка в одному богу известное место. Но кем она была и как Люк мог ее спровоцировать?

Когда они наконец выехали на автостраду, Клара вздохнула и достала мобильный. Немного поразмыслив, она набрала следующий текст для Эмили:

Я хочу убедиться в том, что ты та, за кого себя выдаешь. Когда Люк был ребенком вы пели вместе каждый вечер песню перед тем, как он отправлялся спать. Не помнишь, как она называлась?

Клара усилием воли отложила телефон, убеждая себя быть терпеливой; может, Эмили еще сто лет не ответит. Ее хватило меньше, чем на пятнадцать минут, и к своему изумлению, посмотрев на телефон, Клара обнаружила ждавший ее ответ от Эмили.

Пять обезьянок, – говорилось в нем. – Где тебе удобно встретиться?

Бар «Осьминог» на Грейт-Истерн, – писала Клара с бьющимся от возбуждения сердцем, – тебе подойдет? Я могу завтра в любое время.

Ответ пришел незамедлительно:

Буду там в шесть. Пожалуйста, Клара, очень важно никому не говорить. Я тебе доверяю.

Клара посмотрела на Мака.

– Черт возьми! – сказала она. – Мы точно идем.

15

Кембриджшир

Когда Даг сказал мне уйти, я помчалась без оглядки по улицам нашей деревни, не обращая внимания на окружающих, в сторону Сент-Данстан Хилла. Я поднялась на холм, села на скамейку и стала смотреть на тонущие в темноте поля. Не думаю, что до этого момента я чувствовала себя когда-нибудь такой одинокой и напуганной. Все, о чем я была в состоянии думать, – это то, что Ханна столкнула Тоби. Я знала наверняка.

Я вспомнила новорожденную Ханну, красивую миниатюрную девочку. Мы с Дагом относились к ней так, словно она была сделана из тончайшего хрусталя, не в силах справиться с радостью, охватившей нас в те первые недели. Мы так долго ждали, так много пережили, и вот она появилась, настолько совершенная, что мы не могли поверить своему счастью. Но прошли месяцы, годы, и в душу постепенно начали закрадываться сомнения.

Наверное, я просидела так не меньше часа, наблюдая, как в сгущавшихся сумерках разгорались огни над рассеянными в долине деревнями. Где-то вдалеке церковный колокол пробил девять раз. Мысли беспорядочно метались. Я вновь приходила в ярость, когда представляла, что Ханна могла навредить Тоби, и это было сродни первобытному инстинкту внутри меня. Я не понимала, как нам дальше с этим жить, как я смогу позволить ей находиться рядом с моим мальчиком.

В конце концов, продрогшая, без сил, я побрела обратно к дому. Дойдя до нашей улицы, я остановилась перед воротами и, чтобы успокоиться, сделала глубокий вдох. Поблизости не было ни души, из соседних домов не доносилось ни звука, меня окружала сверхъестественная тишина. Я открыла дверь и вошла в темный холл. Я остановилась и прислушалась. Даг уже спит? Внезапно я различила слабый звук, идущий из кухни. Скрип стула, вздох, возможно. Я подкралась поближе и толкнула дверь. За столом сидел Даг. В кухне горела лишь тусклая лампочка в вытяжке над плитой.