По соседству - Блейк Пирс

Пока он поднимался, Хлои взяла еще одно письмо. Всего навскидку их было около двадцати. Она прочла его чуть внимательнее и снова уперлась в имя отца в конце. В ее сознание врезались слова: никогда ее не любил, любовь всей жизни, все ради тебя и скоро будем вместе.

Ей хотелось разорвать письмо в клочья. Возможно, она бы так и сделала, если бы в этот момент не вошел Грин.

- Что здесь такое? – спросил он, кладя руку на кобуру. Очевидно, голос Хлои и правда прозвучал очень тревожно.

- Они были любовниками. Все здесь, в этих письмах. Я не знаю, когда все началось, но некоторые листы выглядят старыми и затертыми. И вот еще… – сказала она, подталкивая к Грину фотоальбом. - Тут снимки моей семьи и… свежие селфи моего отца.

- А это что? – спросил Грин, поднимая телефон.

- Пока не знаю.

Телефон уже загрузился, и Грин смог начать его изучение. Он зашел в папку с изображениями, но там было пусто. Потом перешел к смс и тоже не нашел ни одного. Зато в истории вызовов ему наконец-то повезло. Он показал Хлои экран, где значилось шесть звонков на один и тот же номер.

- Номер тебе знаком? – спросил Грин.

- Нет. Но все звонки сделаны в один и тот же день… В субботу на прошлой неделе.

- В день убийства Мартина Шилдса, – сказал Грин, заканчивая ее мысль.

Не говоря больше ни слова, Грин достал свой мобильный и позвонил. Хлои слушала разговор вполуха, потому что взяла еще одно письмо и прочитала его целиком.

Рути,

Я был рад видеть тебя на прошлой неделе, пусть даже сквозь грязное стекло. Не могу выразить, как много для меня значит то, что ты меня навещаешь. Только подумай… Осталось год-два, и больше не нужно будет ждать. Больше никаких долгих поездок. Я буду с тобой все время.

Я все время думаю о тебе. От этого ночи становятся длиннее, но нестрашно. Только из-за тебя я жду не дождусь освобождения. Два года… Жалких два года. Ты же дождешься меня, правда? Я на это надеюсь.

Напиши мне, когда сможешь. И, если я не слишком много прошу, пришли мне еще какое-нибудь «особое» фото. Как насчет черного кружева?

Твой,

Эйден.

Для Хлои это было чересчур. Во-первых, какие два года? Она почти не сомневалась, что это значит, но… как?

Грин закончил разговор. Хлои слышала только, что он звонил кому-то из ведомства, чтобы пробить номер на телефоне из ящика.

- Нашла что-нибудь? – спросил он.

Хлои кивнула и передала ему только что прочитанное письмо.

- Вы можете узнать, какой статус моего отца? Я очень давно не интересовалась… Думала, он будет до конца дней гнить в тюрьме. Глупо с моей стороны, да?

- Я недостаточно знаком с делом, чтобы судить, – сказал Грин, читая письмо. - Боже, Хлои… Это жестко. Мне жаль, что тебе пришлось об этом узнать.

- А мне нет, – сказала она искренне, хотя ей трудно было представить, как она расскажет обо всем Даниэль.

Телефон Грина зазвонил неожиданно для них обоих. Он посмотрел на экран и сказал:

- Должно быть, они уже пробили номер.

Он ответил в трубку, а Хлои терпеливо ждала, пытаясь угадать содержание разговора по его репликам.

- Да, очень быстро… Ага, – пауза, а потом, очень медленно, Грин добавил: - Можешь повторить? Да, ясно. Спасибо.

Опустив телефон, он серьезно взглянул на Хлои.

- Бери письма и все остальное – мы изымаем их как доказательства. Рутанна доигралась.

- В чем дело? – спросила Хлои. - Грин… чей это был номер?

Ее куратор улыбнулся так, будто не мог поверить своей удаче:

- Оказывается, с этого старого телефона Рутанна Картвиль звонила Алану Шорту.

Хлои понадобилась секунда, чтобы сообразить. Алан Шорт был тем самым человеком, чья кровь как-то попала под ногти Мартину.

- Вот это поворот, – выдохнула она.

- У нас достаточно улик, чтобы обвинить ее в заговоре, – сказал Грин. - А если поднажмем, то освободим твою сестру.