Девятый круг - Блейк Крауч (2018)

– Хватились, – презрительно отмахнулся урод-кубинец. – Времени не было. Поди сюда.

Люси подковыляла к нему, а он через голову надел ей что-то вроде лассо, туго стянув его под мышками в обхват груди.

О боже милостивый. На весу стиснет так, что мало не покажется.

– Будешь сигать отсюда вниз, – Генри хозяйски похлопал по подоконнику. Люси с его помощью взгромоздилась туда и, кряхтя, присела на корточки.

– Стой, – вспомнил о чем-то Генри. – Чуть, блин, не забыл.

Он возвратился к своей тележке, порылся там и вернулся обратно с обломком черенка той щетки.

– Смотри, сучара: если при спуске хотя бы пикнешь, я просто бросаю веревку и ты летишь себе дальше. А я отсюда уметаюсь и бросаю вас на хер с вашей затеей. Поняла меня?

– Да.

– Открывай.

– Чего «открывай»?

– Пасть, говорю, открывай.

Люси разинула рот, и Генри вставил ей в челюсти обломок черенка. Как собаке.

– Если станет невмоготу, просто грызи эту штуку. И еще раз запомни: завопишь – бросаю свой конец без разговоров. Летишь дальше одна.

До земли отсюда было меньше десятка метров, но сверху казалось, что все сто. На воле, вне стен и коридоров, Люси не была вот уже сколько лет. А между тем мглистый вечер был промозгло-холоден, и ветер противно и резко пошаливал под платьем снизу, словно палец гнусного похотливого старикана. Генри смотрел на нее от стены, где он стоял прочно упершись ногами в пол, обмотанный вокруг пояса уже натянувшейся веревкой.

– Давай, – скомандовал он.

Люси начала сползать с подоконника, и когда веревка врезалась ей под мышки, поняла, что недооценила всей остроты ощущений, остроты в буквальном смысле. Она знала, что будет неприятно и что, возможно, придется помучиться – но чтобы так… Все ее нелицеприятные предвкушения оказались детским лепетом.

Между тем Генри начал ее опускать. Медленно, дюйм за дюймом.

По шее стекала кровь, и Люси поймала себя на том, что уже впилась зубами в черенок, да так, что того гляди треснут десны. Пальцы-когти судорожно стискивали веревку, и пот катил по лицу, обжигая единственный глаз.

«Закричу. Сейчас закричу. Нет больше сил».

Та операция девять суток назад была по пересадке кожи на внутренней стороне рук. А потому, если веревка разорвет те приживленные лоскуты (к чему сейчас и шло), то она просто истечет кровью.

Из горла наружу уже пробулькивал полуплач-полустенанье, и не такое уж тихое. Она была уже не прочь, чтобы Генри ее услышал и сдержал свое обещание. Втихую она на это даже надеялась.

«Брось меня. Лучше сдохнуть сейчас. Хотя бы боль кончится».

Но вместо этого ступни коснулись земли, ноги внизу подкосились, и она опустилась на остатки своей задницы. Сумрачный мир в глазах окончательно померк, и она отключилась.

* * *

Из забытья ее вывели протяжные стоны Дональдсона, корчащегося рядом.

– Таблеток мне, таблеток, – сипел он.

– Где Генри?

– Машину подгоняет. Таблеток дай скорей.

Люси полезла в передний карман своего платья.

Вот черт.

– Ди, они куда-то девались.

– Что? Ты, своллочь, игры играть со мной вздумала? Себе все хочешь забрать?

– Они, наверное, выпали. Помоги найти.

В отдалении, приближаясь, слышался шум мотора.

– Сука тупая, ты понимаешь, что мне таблетки нужны? Давай их сюда!

– Помогай искать! – сердито прошипела она, шаря руками по холодной траве.

– Если не найдешь, я тебя прибью!

Ага, вон там. Внизу на углу здания что-то белеет – похоже, туалетная бумага.

Огни фар близились. Генри. А может, наряд охраны территорию патрулирует на пикапе.

– Пластыри нашел, – объявил Дональдсон. – А таблеток нет. Без них нам каюк.

Грузовик остановился сзади на дороге.

– А ну мухой, – послышался из опущенного окна негромкий, но властный голос кубинца. – Полезайте назад, под брезент.