Окончательный диагноз - Ирина Градова (2010)

– Что-то ты зачастила, – заметила я, окидывая взглядом броский макияж, сетчатые колготки и красные туфли-лодочки. Обычно ее в нашем отделении днем с огнем не сыщешь, а тут – такая неожиданность – два дня подряд! – Ты покрасилась?

– Нет, что ты, – возразила она, нервно улыбнувшись. – Это мой натуральный цвет.

Черта с два! Да за такой «натуральный» цвет в парикмахерской небось содрали тысячи три, не меньше. То, что происходило перед моими глазами, меня удивило, хотя о причине догадаться нетрудно: дело, несомненно, в новом заве! И тут я подумала, что сама пришла, как обычно, никак не подготовившись к встрече.

Не могу сказать, что у меня вообще не возникала такая мысль. Утром я вскочила пораньше, приняла душ с ароматным гелем и принялась за обработку лица – маска, косметика… В общем, когда проснулся мой сынуля и, глянув на меня изумленными глазами, спросил: «У вас на работе праздник?» – я тут же кинулась обратно в ванную и смыла с себя все, что успела «нарисовать». В самом деле, если разница между вчерашним и сегодняшним днем столь заметна, то мне вовсе не хочется выглядеть глупо в глазах коллег. А тем более – в его глазах.

Но теперь, увидев Люду и Аню при полном параде, я начала жалеть о том, что пренебрегла ухищрениями, которыми они воспользовались весьма умело и расчетливо.

Встряхнув головой, я отогнала от себя все мысли, не касающиеся работы, и уселась за свой стол, схватившись за первую попавшуюся историю болезни. Предстояли тяжелые сутки, и я не собиралась с самого начала настраиваться на негатив. Сегодня мне следовало увидеться с двумя пациентами в ортопедии и с тремя – в хирургии позвоночника, потому что потом я появлюсь в больнице только через два дня. Затем – операция в хирургии, три – в ортопедии и дежурство в приемном покое.

Около десяти я заскочила в столовую, чтобы перехватить чего-нибудь поесть до того, как начнут развозить еду пациентам. Я никогда не беру с собой бутерброды из дома, потому что у повара, Надежды Гавриловны, добрейшей души женщины, всегда есть чем нас, врачей, порадовать. В столовой никого не было, и я, пользуясь возможностью, выбрала себе столик за книжным шкафом, откуда меня не могли увидеть из коридора и большей части столовой. Этот книжный шкаф оказался здесь стараниями покойного зава. Пациенты приносили из дома книги – в основном, конечно же, дешевого карманного формата, в бумажных переплетах. Частенько они не хотели забирать их, прочитав, и оставляли в палатах. Нянечки и медсестры относили их в ординаторскую или сестринскую. Когда книг скопилось около полусотни, Ивахин предложил поставить в столовой специальный шкаф, который принесли из подсобки, чтобы все больные могли пользоваться этой импровизированной библиотекой. Никто не следил за возвратом литературы, поэтому любой мог взять понравившуюся книжку и унести с собой. Правда, обычно такого не случалось. Совсем наоборот: люди, прознав про «библиотеку», стали приносить все новые и новые издания даже после того, как выписывались. Похоже, скоро одним шкафом нам уже не отделаться. Я и сама частенько беру отсюда что-нибудь почитать, особенно на дежурстве.

По громкому смеху и стуку каблучков по бетону, стыдливо прикрытому старым линолеумом, я поняла, что в столовую вошли медсестры. Видеть их со своего места я не могла, но и они меня тоже.