Светила - Элеанор Каттон (2015)

– Наверное, – отозвался Фрост; он предпочитал держать свое мнение при себе. – Но, как я уже говорил, Левенталь узнал о смерти Уэллса раньше всех прочих. Еще до прихода в хижину коронера.

– Но ему-то не пришло в голову тотчас же купить эту землю, – напомнил Мэннеринг.

– Нет. Но он знал, что Клинч как раз ищет, во что бы вложить деньги, так что он оказал Клинчу добрую услугу и поделился с ним новостью: сообщил, что собственность Уэллса очень скоро выставят на продажу. Следующим же утром Клинч пришел ко мне с задатком, готовый совершить покупку. Вот, собственно, и все.

– О нет, не все, – возразил Мэннеринг.

– Уверяю тебя, все, – стоял на своем Фрост.

– Я умею читать между строк, Чарли, – заверил Мэннеринг. – «Оказал добрую услугу»? Уж не по доброте ли сердечной? Только не он – только не Левенталь! Это называется наводка – наводка насчет того треклятого клада! Они спелись – Левенталь и Клинч! Ставлю мою шляпу, что спелись!

– Если и так, – пожал плечами Фрост, – то мне о том ровным счетом ничего не известно. Я говорю тебе, что продажа дома абсолютно законна.

– Законна, говорит мне работник банка! Но ты все еще не ответил на мой вопрос. Отчего все произошло так чертовски скоропалительно?

– Да просто потому, что никакой бюрократической возни с документами не потребовалось, – невозмутимо ответствовал Фрост. – У Кросби Уэллса не было ничего: ни долгов, ни страховки; никаких проблем не возникло. И никаких бумаг.

– Никаких бумаг?

– Во всяком случае, в его хижине ничего не нашли. Ни свидетельства о рождении, ни билета, ни лицензии. Вообще ничего.

Мэннеринг покатал в пальцах сигару.

– Никаких бумаг, – повторил он. – Что ты об этом думаешь?

– Не знаю. Может, он их потерял.

– А как теряют бумаги?

– Не знаю, – повторил Фрост. Ему не нравилось, когда его принуждали высказать свою точку зрения.

– Может, их сожгли? Кто-то решил от них избавиться?

– Кто бы? – слегка нахмурился Фрост.

– Ну, этот политик, например, – предположил Мэннеринг. – Лодербек. Он же первым оказался на месте событий. Может, как раз он в этом деле и замешан. Может, он и сообщил Левенталю про спрятанный в хижине клад. Может, он его обнаружил и рассказал Левенталю, а Левенталь рассказал Клинчу! Нет, глупость какая-то, – добавил он, опровергая собственную гипотезу. – Ему-то с того никакой выгоды, верно? И для иудея никакой. Разве что всем по ходу дела перепадет какой-никакой откат…

– Никому никакой откат не перепадет, – возразил Фрост. – Золото помещено на хранение в банк. Никто не может на него посягнуть. По крайней мере, до тех пор, пока не решится вопрос со вдовой.

– О да – вдова! – с наслаждением протянул Мэннеринг. – Ишь ты, какой поворот событий-то! Что ты думаешь о ней? Я с ней знаком, знаешь ли, – да, знаком. В девичестве она звалась Гринуэй. Я никогда не знал ее как миссис Уэллс – для меня она всегда была мистрис Гринуэй. Как она тебе, Чарли?

Фрост пожал плечами:

– Документы на ее стороне. Если брачное свидетельство окажется подлинным, продажу аннулируют и состояние достанется ей. На данный момент оно в руках чиновников.

– Но как она сама тебе, я спрашиваю?

Фрост раздраженно поморщился.

– Видная женщина, – проговорил он. – Я нахожу, что она очень красива. – Он сдвинул сигару в уголок рта и сжал ее зубами, – казалось, он слегка морщится от боли.

– Еще бы не красива! – радостно подхватил Мэннеринг. – Красива, а то ж! Играет мужчиной, как иная на фортепьяно играет, – а репертуар-то каков! Думаю, именно это и случилось со стариной Кросби Уэллсом: им поиграли, как всеми прочими.

– Этот их брак у меня вообще в голове не укладывается, – признал Фрост. – Что мог предложить старик вроде Кросби Уэллса – хотя бы и дурнушке, не говоря уже о красавице? Не понимаю, что ее привлекло; хотя что привлекло его – могу себе вообразить.