Светила - Элеанор Каттон (2015)

Плавание от Данидина стало для «Доброго пути» первым рейсом под командованием Фрэнсиса Карвера: тот был настолько выведен из строя в результате многочисленных телесных повреждений, нанесенных ему ночью 12 мая, что не смог, согласно расписанию, плыть на «Добром пути» в Мельбурн на следующий день и в результате упустил возможность сообщить капитану Рэксуорти, что судно сменило владельца. Рэксуорти отличался крайней пунктуальностью и не потерпел бы, чтобы судно задержалось с отплытием из-за опоздания какого-то матроса; он вышел в море строго по графику, невзирая на собственную адскую головную боль, а после того, как «Добрый путь» снялся с якоря в Порт-Чалмерсе, Карверу ничего не оставалось делать, кроме как дожидаться его возвращения. Следующие четыре недели он приходил в себя под заботливым присмотром миссис Уэллс, которая на его обезображенное лицо без слез смотреть не могла. Рану зашили; с тех пор швы уже сняли; теперь щеку пересекал уродливый розоватый рубец, толщиной с прядь волокна агавы и сморщенный с обоих концов. Карвер то и дело трогал шрам пальцами и взял в привычку прикрывать его ладонью при разговоре.

По возвращении «Доброго пути» из Порт-Филлипа 14 июня Карвер повстречался с Джеймсом Рэксуорти и сообщил ему, что его пребывание в должности капитана закончилось. Барк продан, и по распоряжению нового владельца, некоего мистера Уэллса, капитаном становится сам Карвер, что дает ему право распустить команду Рэксуорти и набрать свою. Встреча Карвера с его бывшим капитаном затянулась надолго и особой сердечностью не отличалась; отношения накалились еще больше, когда Карвер обнаружил, что из грузовой описи «Доброго пути» удалили некую позицию. Карвер призвал Рэксуорти к ответу; тот только пожимал плечами, – на его взгляд, никакого нарушения правил и протокола в том, что сундук с судна сняли, не было. Ярость Карвера уступила место отчаянию. Он обратился в таможню, и во все транспортные компании на набережной, и во все бордели и ночлежки в портовом районе. Но расспросы ни к чему не привели. Позже тем же вечером, изучив колонку корабельных новостей в «Отагском свидетеле», Карвер обнаружил, что 13 мая, помимо «Доброго пути», порт покинуло только одно судно: шхуна «Бланш», направлявшаяся в Хокитику.

– Это даже не ниточка, – объяснял он миссис Уэллс, – но я просто не в силах сидеть сложа руки. Если я ничего не предприму, я просто с ума сойду. В конце концов, у меня на руках его свидетельство о рождении и его старательская лицензия. Я представлюсь Кросби Уэллсом и скажу, что потерял грузовой ящик. Предложу вознаграждение за его возвращение.

– Но как насчет самого Кросби? – беспокоилась миссис Уэллс. – Есть шанс, что…

– Увижу – убью! – пригрозил Карвер.

– Фрэнсис…

– Я убью его.

– Он ожидает, что ты станешь его преследовать. Ты его второй раз врасплох не застанешь.

– Он меня тоже.

В день накануне отплытия «Доброго пути» Анну Уэдерелл позвали в гостиную первого этажа, где ее дожидалась миссис Уэллс.

– Теперь, когда мистер Карвер окончательно поправился, – объявила миссис Уэллс, – я могу заняться делами менее насущно важными, как, например, вопрос вашего будущего. Вы не останетесь в моем доме и минутой дольше, мисс Уэдерелл, и вы отлично знаете почему.

– Да, мэм, – прошептала Анна.

– Я могла бы закрыть глаза на ваше предательство и страдать молча, ибо таков женский удел, – продолжала миссис Уэллс, – но насилия, учиненного над мистером Карвером, я простить не могу. Ваша связь с моим мужем перешла из области безнравственности в область самого черного злодейства. Мистер Карвер обезображен на всю жизнь. Более того, ему повезло, что он в живых остался, учитывая тяжесть нанесенных ему телесных повреждений. С этим шрамом ему ходить до самой могилы.

– Я спала, – запротестовала Анна. – Я ничего не видела.

– Где мистер Уэллс сейчас?

– Я не знаю.

– Вы говорите правду, мисс Уэдерелл?

– Да, – кивнула девушка. – Клянусь.