Безлюдные земли - Арне Даль (2019)

– Пятнадцатилетняя тайская жертва трафикинга по имени Суниса Петвисет была убита в период между исчезновением Юлии Альмстрём и Юнны Эрикссон, девятого октября год назад. За убийство осужден педофил Аксель Янссон. Но я не думаю, что он виновен именно в убийстве. Тело так и не нашли. Кто-то засадил его за решетку, чтобы скрыть настоящего убийцу. Думаю, это Вильям.

– И ты обнаружила это сегодня утром?

– Я искала жертвы между Юлией и Юнной. Я не концентрировалась на этом как следует раньше, не думала о том, что он мог спрятать убийство за убийством. Теперь нам надо закрыть пробел между Юнной и Эллен. Предпоследняя жертва. Поезжай в город. А ты чем занимался утром?

– Я нашел тетю, – пробормотал Бергер.

Они свернули на трассу E18, и он продолжил:

– У тебя хватит сил рассказать, как ты была прикована к часовому механизму? Мне надо понять, как он работает.

Что-то промелькнуло в лице Молли, скользнуло по гладкому лбу.

– На циферблате тикали стрелки, – сказала она. – Я видела, как идет время. Я боялась следующего получаса.

– А что происходило?

– Меня растягивало понемножку, как на дыбе. Хотя, мне кажется, он мог регулировать скорость как хотел.

Они миновали Арнинге. Бергер спросил:

– У тебя было ощущение, что тебе предстоит умереть? Что он так задумал?

– Какие прекрасные вопросы ты задаешь.

Какое-то время они ехали молча. Он бросил на нее взгляд. Она выглядела мрачной и замкнутой.

– Как тебе удалось сбежать? – спросил он наконец.

– Я высвободила левую руку из наручников. Потом удалось освободить правую руку и ноги.

– Ты стояла вертикально, а цепи тем временем растягивали руки и ноги?

– Нет, – сказала Блум, закрыв глаза. – Не ноги. Только руки. Я стояла на полу со связанными ногами, они были прикованы к полу. Руки растягиваются в стороны, кровь начинает идти, когда кожа рвется. Я стояла там восемь часов, думаю, что еще полчаса – и кожа бы не выдержала. Но Эллен Савингер исчезла три недели назад. Что он успел сделать с ней за это время?

– Он каким-то образом дает своим жертвам отдых, – сказал Бергер. – Так что они могут сидеть на полу и достают до него ногтями. В доме в Мерсте были следы от ногтей на руках и ногах.

– На полу?

– Да. На бетонном полу.

Лицо Блум перекосило, и она отвернулась к боковому окну.

Они ехали молча, пока не добрались до улицы Вестербруплан. Дождь почти прекратился. Бергер припарковал машину поблизости, следуя указаниям Блум. На парковке стоял и ждал мужчина. На вид лет сорока с небольшим, и мешки под глазами были больше и темнее, чем можно было ожидать по другим чертам лица.

– Бертиль Брандт, – представился он и протянул им руку.

– Эва Линквист, – сказала Молли и требовательно посмотрела на Бергера, который выдавил из себя:

– Чарльз Линдберг.

Он очень долго потом раскаивался.

Они шли по мосту Вестербрун, обменявшись едва ли несколькими фразами. Посреди моста они остановились и посмотрели на Стокгольм под мрачным серым небом.

– Наверное, скоро опять пойдет дождь, – сказал Брандт.

– Может быть, – согласилась Блум.

Некоторое время они стояли молча. Город накрыло пугающим серым покрывалом.

– В ту ночь тоже шел дождь, – сказал, наконец, Брандт.

– Вы точно знаете это, Бертиль?

– О да. Я знаю о той ночи все.

– Очень немногие разрезали ограждение…

Бертиль Брандт слабо улыбнулся. Это была улыбка человека, пережившего многое. Он выдержит, но никогда не будет прежним.

– Ограждение сделали три года назад. Но только на этой стороне, восточной, в сторону города. Как ни странно, я понимаю ход их мыслей.

– Можете объяснить? – попросила Блум.