Безлюдные земли - Арне Даль (2019)

– Тебе небезразлично, где находится Аиша Пачачи. Не хватает одной девочки, да и вообще не хватает целой семьи. Вильям не прятал своих жертв. Антон Бергмарк сидит в инвалидной коляске, Симон Лундберг – в пещере, парни из ИГ – у кухонного стола, тетя Алисия Ангер – в кресле-качалке.

Блум протянула Бергеру распечатанную фотографию. Он смотрел на странный снимок с пожилой женщиной в кресле. На ее белое как мел лицо и черный носок, торчащий изо рта.

Бергер с отвращением отбросил фото. На данный момент с него хватит.

– И персонал, и полиция были уверены, что это несчастный случай, – сказал он. – Алисия Ангер достаточно плохо соображала, чтобы по ошибке съесть носок и задохнуться. Ты и сама видела ее, Молли, она, прямо скажем, не очень отвечала за свои поступки.

– В твоем мобильном есть запись всего, что сказал Вильям в лодочном домике и рядом с ним, – продолжила Блум.

– Но нам не обязательно прослушивать ее. Потому что ты и так помнишь все наизусть.

Снова подвинув фотографию ближе к Бергеру, Блум сказала:

– «Тетя Алисия. Она была доброй. Я даже не знал, что она жива».

Бергер закрыл глаза.

– Знаю, – сказал он. – Он ее не убивал.

– И кто же тогда?

– Давай еще раз про патроны. Только помедленнее.

Сделав глубокий вдох, Блум сказала:

– Когда я работаю под прикрытием, может так случиться, что я буду вынуждена стрелять в людей, которых мне не следует убивать. И тогда важно, чтобы они не погибли по ошибке. Поэтому я использую пули с цельнометаллической оболочкой, которые пробивают тело насквозь, и избегаю использовать стандартные на данный момент полицейские боеприпасы, то есть экспансивные пули Speer Gold Dot, которые разворачиваются при попадании и наносят куда более серьезные ранения. В этот раз мои обычные пули поменяли на разворачивающиеся.

– На пули «дум-дум».

– Иногда их называют и так. Хотя это не совсем правильно.

– И когда это, вероятнее всего, случилось?

– Это мой стандартный багаж, и чемоданы всегда лежат в машине.

– Значит, это произошло сразу перед тем, как ты забрала меня из камеры в СЭПО и сбежала?

– Да, – согласилась Блум. – Я не думаю, что Вильям умер бы, будь у меня в пистолете мои обычные пули. Однако все это выглядит очень нереалистично.

– Как и выводы о том, что сказал Вильям, умирая. Ты, конечно, помнишь и эти слова.

– «Я присматривал за ними. Я был связным. Это истощало. Я думал, после Антона это пройдет, но не хватило. Мой кулак был на двери».

– Да, – сказал Бергер. – Именно так. И что это значит? Это может быть просто безумием, по большей части это оно и было. Он присматривал за девочками, был связным между ними. Он думал, что, искалечив при помощи молотка Антона Бергмарка и поменявшись с ним ролями, он избавится от того, что его истощало, но этого не хватило. Тогда он переключился на девочек. И подсказка для меня – отметка от кулака на двери его комнаты в Хеленелунде.

– Хотя это, возможно, и не задумывалось как подсказка для тебя. Потом ведь он добавил: «Это не дом, Сэм. Это начало всего. Там у меня появился мой единственный друг». Вот тут уже он объясняет тебе, что третий дом – это квартира Пачачи.

– Не вполне понимаю, что ты хочешь сказать, Молли.

– Я тоже. Не совсем. Но Вильям действительно хотел что-то всем этим сказать. Он присматривал за кем-то. Он был связным между кем-то и кем-то. Может быть, не между девочками. Может быть, он присматривал за кем-то, кто жил там, где его кулак был на двери?

– За семьей Пачачи? Да с какой стати?

– По чьему-то указанию. Он был связным. Но в нем жило нечто иное, нечто непредсказуемое, детская травма. В конце концов ему не хватило истязаний Антона, поскольку его кулак был на двери одного из тех, за кем его отправили присматривать.

– Аиша Пачачи?