Безлюдные земли - Арне Даль (2019)

Бергер ждал и думал. Что за реакцию он видел? Он перелистывал свой внутренний реестр. Что из сказанного им вызвало эту реакцию? Масса информации. Когда проявилась та реакция? В какой в точности момент?

Он нашел то, что искал. Это был порыв, непроизвольное желание прокомментировать что-то, им сказанное. Ей пришлось сдержаться. Прокомментировать? Нет, не прокомментировать. Исправить. Да, именно так. Он сказал что-то, что она хотела поправить. Ему захотелось немедленно прерваться и пересмотреть видеозапись.

Беседа о ботоксе нужна была, только чтобы выиграть время и подумать. Все же Фреден ответила:

– Ботокс существует не для того, чтобы разглаживать лоб. Изначально не для этого.

– Это ведь нейротоксин? – спросил Бергер, безразличный к ответу.

– Вариант ботулотоксина с меньшей концентрацией, – сказала она. – Одно из самых ядовитых среди известных веществ. Около одного миллилитра хватило бы, чтобы убить всех людей во всей Швеции.

– И это с радостью впрыскивают себе в каком-то жалком сантиметре от глаз?

– Ботокс поначалу использовался для лечения спазмов, связанных с повреждениями мозга.

Она говорила. Говорила по собственной инициативе. Уже это само по себе было ново. Бергер не стал ее прерывать.

– И очень часто для лечения мигрени, – продолжала она.

Он посмотрел на ее изменившееся выражение лица и спросил:

– Следовательно, мигрень? Вы сделали инъекцию ботокса в лоб против мигрени?

– Да, – ответила она.

– Хм. Серьезная мигрень?

– Достаточно.

Бергер бросил многозначительный взгляд в сторону видеокамеры в левом углу на потолке. Ди, вероятно, уже уловила намек. Он опустил голову, взгляды вошли в клинч.

– Что было неточностью? – спросил, наконец, Бергер. – Из того, что я говорил.

– Что вы имеете в виду?

Он вздохнул и попытался еще раз, но уже чувствовал, что с него хватит.

– Я сказал массу разных вещей о трех местах, где вы стояли среди любопытствующих. Что-то из этого было неточно. Что именно?

Поскольку она только смотрела на него и лоб ее был все так же гладок, Бергер швырнул на стол еще фотографии.

– Март прошлого года, пятнадцатилетняя девочка пропала, полиция проводит операцию в Вестеросе – бац, там стоите вы. Февраль этого года, пятнадцатилетняя девочка пропала, полиция проводит операцию в Кристинехамне – бац, там стоите вы. Вчера утром, пятнадцатилетняя девочка пропала, полиция проводит операцию в Мерсте – бац, там стоите вы. Как вы могли оказаться во всех этих трех местах?

– Это случайность, – ответила Натали Фреден. – Я путешествую по всей Швеции. Я так живу. Месяц-другой мне приходится работать то здесь, то там, несложные офисные обязанности, но в остальное время я не сижу на месте. Иногда я наталкиваюсь на разные вещи. Ничего удивительного.

– Вы правда не понимаете, что это действительно удивительно? Что это по-настоящему удивительно? Вы умственно отсталая? Лежали в больнице?

– Фу, – произнесла она с отвращением и отодвинула от себя фотографии.

– Я серьезно, – сказал Бергер и схватил ее за запястья. Вас нет ни в каких реестрах, вы живете вне общества. Ваш социальный портрет соответствует преступнику, бомжу или психически больному человеку. Но это маска.

– Что это?

– Маска, роль. Вы притворяетесь кем-то, кем не являетесь.

– Вы не понимаете, – сказала она, освобождая руки. – Вы не можете уловить главное. Во мне нет ничего странного, просто я свободный человек. Я именно тем и занимаюсь, что езжу на велосипеде, пользуясь совершенной свободой. У меня нет кредитных карт, Интернета, мобильного телефона. Я попробовала один раз, попыталась завести мобильник, попыталась зарегистрироваться в Фейсбуке. Но я отказалась от этого, к чему оно мне?