Безлюдные земли - Арне Даль (2019)

– Предательство.

Это прозвучало так внезапно, так четко, и острый и совершенно ясный взгляд был направлен прямо в глаза Бергеру. Он какое-то время не отводил их, понял, что ему не дают их отвести. Он чувствовал, что его одолевают мысли о балансе сил в допросной, о неоспоримом перевесе ведущего допрос. В конце концов он отвел взгляд и обнаружил, к своему безмерному раздражению, что перекладывает бумаги на столе.

– Чье предательство? – спросил он, не поднимая глаз.

Поскольку она не ответила, Бергер был вынужден поднять их, готовый вернуть себе инициативу. Но ее взгляд был слишком сильным, слишком острым, как будто она рылась в самых потаенных глубинах его души, хотя он понятия не имел зачем. Ему пришлось прекратить этот процесс, его взгляд скользнул в сторону и уткнулся в стену. Она что-то пробормотала и с силой откинулась на спинку стула, как будто пришла к какому-то пониманию.

– Так кто и кого предал? – попытался он снова и снова взглянул ей в глаза. Но она больше не смотрела на него, ее взгляд был направлен внутрь, ни на чем не сфокусирован.

Бергер запнулся на мгновение. Только что у них был контакт, сильный, своеобразный контакт, а теперь он снова пропал. Это не поддавалось анализу, невозможно было докопаться до сути, но и молчать было неприемлемо. Какой-то прорыв уже случился, и Бергеру пришлось искать пути обратно к тому состоянию.

– Школьный психолог, некто Ханс-Уве Карлссон, умер, но куратор жива. Мы скоро отыщем ее и поговорим. Что она скажет, Натали?

Фреден тяжело вздохнула и ничего не ответила.

Бергер достал увеличенную фотографию десятилетней Натали Фреден и положил рядом с ней другой снимок.

– Фото класса, – пояснил он. – Ваша радостная улыбка в контексте.

Вообще никакой реакции.

– Общие фотографии всегда увлекательны, – продолжал он. – Даже такие стандартные, как фото класса. Можно ли что-то сказать об отношениях внутри группы? Случайным ли образом расставил людей равнодушный фотограф, у которого когда-то были куда более честолюбивые планы? Или это отражение реальных отношений?

По-прежнему никакой реакции, разве что намек на презрение в уголках губ. Бергер продолжил:

– Вокруг вас пустое пространство. Посмотрите сюда. Все остальные стоят так, что их тела соприкасаются. Но, кажется, нет никого, кто хотел бы прикоснуться к вам, Натали.

Все тот же повернутый в сторону, нейтральный взгляд, теперь со слабой примесью скепсиса.

– Одноклассники считали вас противной, Натали? – мягко спросил Бергер.

Что-то загорелось в ее глазах. Она медленно повернулась в его сторону. Бергер тем временем продолжал:

– Вам было десять лет, Натали. Что с вами произошло, из-за чего они вас сторонились?

Между ее полузакрытых век пробивался свет, слабый, дрожащий свет, который на секунду заменил все звуки.

– Вы очень хорошо знаете, что произошло, – резко ответила она.

Бергер ощутил, что его пронизало какое-то чувство.

Удивление, да, определенно, но и нечто большее. Беспокойство, быстрый укол беспокойства. И что-то другое, что задержалось, ощущение, что она говорит на совершенно другом уровне, находится в совершенно другом месте. Бергер не понимал, кто она, что делает, и это было настолько необычно, что он в самом деле почувствовал, что сбит с толку.

Однако у него было направление, линия, и в конце этой линии находилась пятнадцатилетняя Эллен Савингер, и она жива, и ничто не могло заставить его отказаться от этой линии.