Безлюдные земли - Арне Даль (2019)

Не говоря ни слова, Блум потянула его за собой, в сторону от двери. Она открыла другую дверь, ведущую в довольно большой внутренний двор, где было припарковано несколько машин, среди них – темный фургон Mercedes Vito. Он помигал сквозь дождь, и Бергер услышал щелчок замков. Блум затолкала его внутрь через водительское сиденье, он перевалился через рычаг коробки передач и ручной тормоз и бросил взгляд за спину в багажную часть фургона. Там лежала пара алюминиевых чемоданов. Блум положила туда же свою сумку и его рюкзак с ноутбуком, коробкой для часов, папками, фото в рамках. Бергер заметил даже мобильный телефон в одном из карманов рюкзака. Но ему не хватало одной вещи. Когда он повернулся, вопрос уже вертелся у него на языке, но тут Блум протянула его Rolex Oyster Perpetual Datejust. Весь конденсат испарился. Циферблат выглядел абсолютно сухим. И было ясно видно, что стрелки показывают восемнадцать минут первого.

– Ты любишь часы? – спросила она и покачала «ролексом». – Часовые механизмы?

– Этому научил меня Вильям.

– Вот поэтому-то ты мне и нужен, – сказала она, засунула часы ему в карман пиджака и затянула две больших стяжки вокруг него, так что он оказался прикован к пассажирскому креслу и не мог двинуться с места.

Она завела мотор и, с трудом выруливая с узкого парковочного места, пояснила:

– Ты мне нужен, но я не знаю, могу ли я тебе доверять.

Электронные ворота в узкой арке открылись, и фургон тихо выехал на пустую ночную Бергсгатан. Над ними высилось здание Управления полиции, как суровый средневековый замок.

– Мы в Стокгольме, – констатировал Бергер.

Блум вела машину быстро. Он это оценил.

– А Рой и Роджер? – спросил он.

Она просто помотала головой.

Оба молчали. В парке Тегнерлунден на них со своей каменной глыбы воззрился титан-Стриндберг. Паре нетрезвых ночных пешеходов не удалось перейти Тегнергатан, Молли Блум просигналила, спугнув их и загнав на велодорожку. Дальше она пересекла Свеавеген и свернула на Биргер-Ярлсгатан. По-прежнему в молчании.

Бергеру удалось удержать язык за зубами, даже когда Блум вопреки запрету свернула на Эриксбергсгатан. Но через мгновение он кивнул на здание за окном и сказал:

– Эриксбергская клиника.

Блум бросила на него быстрый взгляд и резко сделала еще один поворот.

– Ботокс, – продолжил он. – Тебе не обязательно было говорить об этом. Почему ты это сделала?

– Я думала, ты умнее, чем ты есть.

– Про мигрень правда?

– А ты думаешь, мне хочется иметь такой вот младенчески-гладкий лоб? Но это помогает.

Он наморщил лоб и больше ничего не сказал. Промолчал он и когда они выехали на коротенькую Стенбоксгатан и встали вторым рядом у дома номер четыре. Блум быстро вышла из машины, беспомощный Бергер остался на своем месте. Она обошла машину, открыла дверь со стороны пассажирского сиденья и посмотрела на связанного Бергера. В руке у нее был нож.

– Буду ли я раскаиваться всю свою жизнь? – спросила она.

– Несомненно, – ответил он. – Если думаешь меня сейчас зарезать.

Она вздохнула и перерезала обе обхватывающие его стяжки. Бергер выбрался на тротуар, но руки у него оставались связаны за спиной.

Блум подтолкнула его вперед, они поднялись по лестнице, она отперла все замки и сказала:

– Круто суметь открыть их все.

– Спасибо. Я долго тренировался.

Они вошли в квартиру. Молли щелкнула выключателем, и мягкий, успокаивающий свет разлился по квартире. Они прошли в гостиную. Шикарный белый диван стоял весь перепачканный. Уродливые пятна ржаво-красного цвета. Бергер почувствовал себя негодяем. Негодяем, которым он и являлся. Блум подвела его к эркеру, присела на край письменного стола и посмотрела на диван.

– Вот здесь ты стоял, – сказала она и взяла со стола один из цветных блоков со стикерами. – Видел их. Может быть, слышал, как внизу в подъезд уже входят Кент и Рой. Что происходило?