Однажды я выберу тебя - Эмма Скотт (2021)

– Сайлас, это часть нашего договора. – Она бросила прощальный взгляд через плечо. – И, милый, ты – дилер для всего мира.

Я закрыл за собой дверь.

– Тоже мне новость.

В темноте скромной комнаты для гостей я, лежа на спине, смотрел в чистый белый потолок. Я вообразил, что он удерживает мир, не позволяя тяжести содеянного «Марш Фарма» придавить меня. Сегодня. Завтра же мне придется встать и что-то сделать. Но как, черт возьми, можно надеяться исправить все то, что уже сломалось?

Вино приглушало мысли, сглаживало их остроту, позволяя свободно блуждать и не терзать меня чувством вины.

«Макс Кауфман. Я мог бы все ему рассказать. Он бы посоветовал, что делать. Знал бы, что правильно. Как Поступил Бы Макс? К-П-Б-М? Стоит повесить это на бампер».

Я усмехнулся про себя и закрыл глаза. Перед мысленным взором тут же возник Макс. Он прислонился к стене, скрестив руки на груди, а на губах блуждала спокойная, чертовски смущающая улыбка. Макс – хороший парень. Даже слишком, чтобы втягивать его в это безобразие. Чертовски прекрасный, снаружи и внутри…

«Мужчин не описывают красивыми словами, – напомнил мне тренер Браун. – Настоящие мужчины – неприглядные грубые животные, которые берут все, что хотят, включая женщин. Потому что такими создала нас природа. Суровые мужчины. Ласковые женщины. Инь и Ян. Вот как должно быть… Так что живите так либо не живите вовсе. Выбирать вам».

Я глубже зарылся в постель, и за сомкнутыми веками белый потолок над головой превратился в бледное сентябрьское небо Аляски. Бесцветное, ровное, бесконечное. Я не хотел возвращаться, но так случалось, стоило в голове возникнуть неуместным мыслям о мужчинах. «Обучение» напомнило о себе, утягивая обратно в холод…

Нас было семеро. Вроде бы все подростки, примерно моего возраста или чуть моложе. Мы выстроились на безлюдной дороге посреди пустоты. Если это можно назвать дорогой. Бесформенная тропка из камней и утрамбованной земли, поросшая кустарником, петляла среди дюжины гниющих бревенчатых хижин, сложенных, казалось, еще на рубеже веков. Мы обменялись взглядами. В воздухе отчетливо виднелся пар от дыхания. До зимы оставалось еще несколько месяцев, а уже казалось чертовски холодно.

Мужчина, который приехал к нам в Сиэтл – отец представил его мне как тренера Брауна, – что-то обсуждал со своими наставниками. Тремя здоровяками, которые напомнили мне санитаров из фильмов о жутких психбольницах или вышибал в байкерских барах. Ничто в них не напоминало «наставников», тех, с кем хотелось бы обсудить свои проблемы.

В сравнении с ними тренер Браун казался просто тощим, но пугал меня больше всех. Он напоминал змею – темные глазки, большая голова, высокий лоб. В нашей гостиной он говорил о Чисане как о летнем лагере. Ребята, с которыми я буду делить спальню, сформируют «команду», цель которой – победить своего личного «противника» и восстановить то, что в каждом из нас сломалось. Он собирался наставлять нас в этом, и пока не добьется победы, уйти нам не позволят.

И три недели спустя я очутился на этой дороге в заброшенном шахтерском городке, отмораживая задницу с остальными шестью парнями. Не считая свиста ветра, в Чисане стояла пугающая тишина. Молчание. Я подумал, что, если закричу, звук отлетит лишь на несколько шагов, а потом его поглотит холодный сухой воздух.

Мне даже захотелось проверить.

Тренер закончил обсуждение, и его прихвостни ушли. Тридцать шесть часов они ехали на грузовике позади фургона тренера и теперь намеревались выгрузить вещи, сложив их в одном из главных зданий – том, у которого еще сохранилась крыша. Тренер сказал, что грузовик забили припасами, без которых нам здесь не обойтись: едой, водой в бутылках и электрооборудованием.

– Типа телевизоров? – еще по дороге спросил один из мальчишек с заднего сиденья. Совсем юный, лет четырнадцать. По имени Тоби.

– Точно, – подтвердил тренер. – А еще генератор, видеомагнитофон и… кое-что еще.