Неразгаданное сердце - Картленд Барбара

— Да, конечно. Нас не должны здесь видеть вместе. Наверное, это единственное место в доме, куда никто не заглядывает. Эти старые закадычные друзья так и снуют по всему замку.

— Мерзкие старики, — содрогнулась Шелмадайн. — Единственное, что их интересует — деньги. Маркус горько рассмеялся.

— А нас разве интересует что-нибудь иное?

— Но мы совершенно другие, — возразила Шелмадайн. — Я не собираюсь играть на деньги ночи напролет. Я просто хочу жить так, чтобы не вздрагивать от каждого стука в дверь и не бояться распечатать любое письмо, которое приносит почтальон.

— А что тогда мне говорить? — сказал Map-кус. — Черт возьми, Шелмадайн! Как бы я хотел, ради всех святых, чтобы он был мертв!

Наступило короткое молчание, а потом Вирджиния услышала голос Шелмадайн: «До свидания!» Открылась и вновь закрылась дверь. Вирджиния подождала еще несколько минут, прежде чем удостоверилась, что тот, кто оставался в комнате, тоже ушел. Только тогда она почувствовала, что все это время невольно сдерживала дыхание, боясь, как бы ее не обнаружили.

Кем они были? И что означал весь их разговор? Неужели каждый обитатель замка преследует только одну цель — деньги? И почему Маркус, кем бы он ни был, ненавидит герцога и желает ему смерти? Все это представлялось Вирджинии неразрешимой тайной, и она чувствовала себя очень подавленно. Ей вдруг захотелось вернуться в Америку. Она увидела все, что хотела увидеть, и теперь жаждала уехать.

Она медленно спустилась вниз по лестнице на первый этаж библиотеки. Казалось, ей приснился весь разговор между людьми, которых она не видела. И вся беседа в будуаре герцогини тоже была как во сне.

Вирджиния открыла дверь библиотеки и прошла по коридору к главному холлу. Там она заметила незнакомую женщину, которая прошла по мраморным плитам, устилавшим пол, и начала подниматься по лестнице. Женщина была очень элегантна — вечернее платье из голубого атласа, отделанное кружевными оборочками, с большой красной розой на груди. Волосы у нее были черные как смоль.

«Она прекрасна», — подумала Вирджиния, наблюдая, как женщина поднимается по ступеням, двигаясь с несколько нарочитым изяществом, но тем не менее очень грациозно. Она почти дошла до первого пролета, а Вирджиния хотела уже идти дальше, когда в холле показался герцог.

— Леди Шелмадайн! — позвал он. — Вы покидаете нас? А я как раз хотел вам что-то показать.

Она повернулась и посмотрела на герцога через перила, ее лицо было очень красивым в вечернем свете, проникавшем через большие удлиненные окна: кожа — цвета магнолии, брови вразлет, глаза удивительно зеленые.

— Думаю, вы упустили свой шанс, — сказала леди Шелмадайн. — Вы так долго пренебрегали мной, что я решила пойти в свою комнату отдохнуть.

— Простите меня, — взмолился герцог, — и спускайтесь. Вы нужны нам.

— Вы действительно сожалеете о своем поступке? — надулась она.

— Истинно каюсь, — весело ответил он.

— Хорошо. В таком случае, я прощаю вас, — сказала она. — Но вы ни разу не подошли ко мне за целый день.

— Тогда я должен еще раз попросить прощения, — сказал герцог. — Ну пойдемте, все нас ждут.

Она спустилась на последнюю ступеньку и протянула к нему руки.

— Скажите, что вы виноваты, — велела она, а он наклонился и поцеловал ей кончики пальцев. — Вы поступили очень жестоко, — сказала она низким, обольстительным голосом.

— Я не нарочно, — ответил он, — У меня были неотложные дела, требующие всего моего внимания.

— Ничто не требует столько внимания, как мы сами.

Она взглянула ему прямо в глаза, и уже нельзя было ошибиться в том, что она имеет в виду. Но герцог просто рассмеялся.

— Сколько можно упрекать меня, — сказал он. — Я ведь прощен!