Город и город - Чайна Мьевилль (2020)

Я пробыл в гостях дольше, чем предполагал. Яллия была хорошей хозяйкой, особенно когда я увел ее с опасной темы – точнее, когда она позволила мне это сделать. Близость парка и проявление чужих чувств трогали, почти отвлекали внимание. Глядя на то, как Яллия с Даттом ласково препираются, я подумал о Сариске и Бисайе. Я вспомнил странный пыл Айкама Цуэ.

Когда я решил уйти, Датт вывел меня на улицу и направился к машине, но я сказал:

– Сам доберусь.

– Все в порядке? – спросил он. – Вы весь вечер какой-то странный.

– Все нормально. Извините. Я не хочу показаться грубым, это было очень мило с вашей стороны. Вечер был замечательный, и Яллия… вы просто счастливчик. Просто… я пытаюсь кое-что обдумать. Слушайте, я полностью экипирован: у меня есть деньги, улькомские деньги. – Я показал ему свой бумажник. – У меня все мои документы, бейдж туриста. Знаю, вам не по себе, когда я тут брожу, но, серьезно, я люблю гулять. Мне нужно немного пройтись. Сейчас прекрасная ночь.

– Вы о чем, черт побери? Сейчас же дождь.

– Я люблю дождь. Кроме того, сейчас просто немного моросит. В Бешеле вы бы и одного дня не продержались. Вот там у нас настоящий дождь.

Это была старая шутка, но Датт улыбнулся и не стал спорить.

– Ладно, как знаете. Но нам нужно все как следует проработать. Пока что мы не очень далеко продвинулись.

– Да.

– Мы же лучшие умы обоих городов, так? Иоланду Родригес так и не нашли, а теперь потеряли еще и Боудена. За такое нам медали не дадут. – Он огляделся по сторонам. – Нет, серьезно: что происходит?

– Мне известно все то же, что и вам.

– Меня бесит то, – сказал Датт, – что в этом дерьме невозможно разобраться. Нет, способ объяснить все есть, но он мне не нравится. Я не верю в… – Он махнул рукой, указывая на зловещие тайные города. Он посмотрел на улицу – сплошную, так что свет в окнах домов не был иностранным. Вечер еще не перешел в ночь, и на улице виднелись прохожие. Свет фонарей на перпендикулярной улице – в основном бешельской – превращал людей в силуэты. На мгновение мне показалось, что одна из черных фигур наблюдает за нами – достаточно долго, чтобы создать пролом, – но потом она двинулась дальше.

Не преследуя какой-то определенной цели, я пошел на юг. Я разглядывал обрамленные дождем силуэты города, проходил мимо парочек, тешил себя меланхолической мыслью о том, что сейчас могу пойти туда, где живет Сариска, или Бисайя, или даже Корви. Они знали, что я в Уль-Коме. Я мог бы разыскать их и пройти рядом с ними по улице; мы были бы в нескольких дюймах друг от друга, но не в состоянии друг друга заметить. Как в старой истории.

Правда, я бы никогда так не сделал: необходимость не-видеть знакомых или друзей – редкое и чрезвычайно неприятное ощущение. Но мимо своего дома я действительно прошел.

Я отчасти ожидал увидеть кого-нибудь из соседей; кажется, они не знали, что я за границей, и поэтому могли бы поприветствовать меня, а затем заметить мой бейдж туриста в Уль-Коме и поспешно попытаться избежать пролома. В их окнах горел свет, но все сидели дома.

В Уль-Коме я находился на улице Иой. Она практически в равной мере пересекается с Росид-штрас, на которой живу я. В двух шагах от моего дома находился улькомский ночной магазин, торговавший алкоголем; половина пешеходов, окружавших меня, были улькомцами, поэтому я мог остановиться рядом с моей входной дверью и развидеть ее, конечно (хотя – тоже конечно – не совсем), и испытать при этом чувство, для которого у меня не было названия. Я медленно подошел ближе, глядя на двери, находившиеся в Уль-Коме.