Источник счастья - Полина Дашкова (2006)

— Реальное? Не знаю. В могилах нескольких средневековых алхимиков на территории Франции и Германии находили не останки, а бревна, одетые в соответствующие костюмы и уложенные в гробы. Никто до сих пор не может точно определить даты рождения и смерти графа Сен-Жермена и найти его могилу. Археология говорит нам, что в Древнем Египте средняя продолжительность жизни была страшно мала: тридцать-сорок лет. Мы судим об этом по захоронениям. Мы можем узнать что-либо лишь о мёртвых. Живые не оставляют следов в земле и в камне. Алхимики считали, что смерть — следствие несовершенства человеческой природы, и пытались путём сложных химических превращений вырастить некую особую субстанцию, которой недостаёт живому организму, чтобы стать бессмертным. Примерно этим же занимаются некоторые нынешние биологи, но уже на другом уровне.

— Но ведь можно всё-таки узнать, пользуясь всей мощью современной науки — да или нет? — неожиданно громко выкрикнул Кольт и тут же прикусил губу.

Его собеседники молча уставились на него. В узких чёрных глазах губернатора блестела насмешка. Серые глаза Елены Алексеевны смотрели со спокойной печалью и жалостью. Она заговорила первой.

— Наука, конечно, способна на многое. По спектограмме света звезды, удалённой от земли на сотни световых лет, можно определить точный химический состав этой звезды. Но технология строительства египетских пирамид до сих пор неизвестна. Кости женщин и детей здесь, под нами, молчат. Возможно, кто-нибудь сумеет расшифровать иероглифы, выбитые на этих камнях, прочитать слова, перевести на современные языки. Но смысл написанного останется тайной. В европейской мифологии бессмертны вампиры, в русской — чудовище Кощей. В народном сознании бессмертие плоти — проклятье, купленное ценой страшных злодейств. Сделать плоть бессмертной можно, только умертвив душу, продав её известно кому. Вот вам цена. Царь Соломон отказался от вечной жизни. Это был его выбор. Он не желал хоронить тех, кого любил. Впрочем, это всего лишь ещё один красивый миф. У Соломона было семьсот жён и триста наложниц. Любить так сильно, чтобы ради любви отказаться от бессмертия, возможно лишь кого-то одного.

— Суламифь. «Песнь песней», — тихо пробормотал Кольт.

В кармане Орлик зазвонил телефон, она извинилась и вышла из палатки. На этот раз она говорила по-английски. Губернатор посмотрел на часы, потом на Кольта.

— Все это очень интересно, но нам пора. Надо ещё заехать на конезавод, у меня там дела.

Несколько километров ехали молча. Свернули на дорогу, ведущую к конезаводу. На горизонте показалась чёрная точка, она быстро приближалась, и Кольт разглядел, что к ним навстречу мчится всадник.

— Я не понял, она, эта доктор наук, всё-таки считает, что продление жизни и бессмертие в принципе возможны или нет? — спросил Кольт.

— Ты хотел бы? — губернатор скосил на него насмешливый чёрный глаз.

— А ты?

— Что? Прожить двести лет? Вообще никогда не умирать? — Герман засмеялся. — Не знаю. Если бы ты спросил меня об этом год назад, я бы ответил — да. Но теперь — не знаю.

— Почему?

Губернатор ничего не ответил, он смотрел вперёд, на всадника. Когда облако пыли улеглось, Кольт сумел разглядеть молодого гнедого скакуна и тонкий силуэт человека на нём. Человек был одет в чёрную куртку на молнии, чёрные джинсы заправлены в высокие сапоги. Жокейская шапочка надвинута низко, до бровей. Когда они поравнялись, Герман резко затормозил. Всадник тоже остановился, соскочил с коня, снял шапочку. Русые волосы рассыпались по плечам. Лицо было покрыто пылью, блестели белые зубы, чёрные глаза. Это была невысокая женщина с мальчишески лёгкой фигурой. Губернатор вылез из машины, обнял её. Несколько минут они шептались о чём-то, целовались. Губернатор платком вытирал пыль с её лица.

— Познакомься, Пётр Борисович, это моя Маша. — Губернатор сиял, расплывался в счастливой улыбке.