Охота на Вепря - Дмитрий Агалаков (2017)

– Все для вас сделаю, Марфа Алексеевна, – улыбнулся он, уже в седле. – Да Петр Ильич и сам за себя постоять умеет! Жаль только, хромый еще!

Мы уже попрощались – оставались последние мгновения. Она подошла ко мне, протянула руку. Я сжал ее пальцы. Неподалеку стояли Федор и Агриппина. И племянник их убогий. Старуха плакала.

– Ну все, прощай, милая! – я отпустил руку Марфуши. – Едем!

– С богом! – услышал я дрогнувший ее голос.

А когда оглянулся, лица не увидел – Марфуша плакала, закрывшись платком.

4

Ровно через сутки, к вечеру, полиция Симбирска окружила деревенский дом крестьянина Кузьмы Загоскина в деревне Лопухино – там, где Симбирск граничил с Семиярском. Мы громко постучали в дверь и в ответ услышали брань. Постучали напористее. Нам открыл гневный бородатый мужик на деревяшке, немного пьяный, покачнулся, изменился в лице, увидев меня, Степана и полицейских.

– Что с Анюткой? – отступив, вдруг хрипло спросил он. – Жива ли?!

– Что с вашей Анюткой, это мы у вас хотим спросить, – входя, проговорил я. – Анна Кузьминична сбежала из дома с преступником, которого ловят по всей Российской империи.

– Никола ж утонул, – вновь покачнувшись на деревянной ноге, прислонился к косяку Кузьма Загоскин. – В газетах писали… Сам я читать не умею, говорили…

– Писали-то писали, Кузьма Егорыч, да не утонул он. А писали специально, чтобы слабину ему дать, чтобы он вольно себя почувствовал. – Я погрозил хозяину пальцем. – И вы об этом знаете, милейший. А теперь говорите, и для блага дочери, куда ваша Анюта собралась со своим любовником. В Польшу? Турцию? В Туркестан? Или сразу на Камчатку?

– Ничего я не знаю, – замотал головой хозяин дома. – Собрала вещички и улизнула, пока я спал. Ничего не сказала. Вырастил стерву на свою голову, – он нарочито пьяненько развел руками: – Представляете, господа хорошие: отца-инвалида взяла и бросила?!

Я оглянулся на Степана. Но он только пожал плечами. С одной стороны, такая выходка была бы свойственна пылкой молодой женщине, влюбленной в циничного негодяя. С другой, отец ее явно что-то скрывал. Он хорошо понимал: отыщи мы Николу, устрой на него облаву, за жизнь его дочери никто не поручится!

– А если так, – пройдясь по дому, с другой стороны начал я. – Мы вам обещаем, что найдем Николу и вернем вашу дочь. А поскольку за Николой смерть на смерти, мы его вздернем, и он уже никогда не заявится к вам. Как вам такой уговор?

В глазах мужика я прочитал испуг. Нет, не подходило ему такое соглашение! Сразу было видно!

Кузьма затряс головой:

– Говорю же, Анютка девка строптивая, точно ветер – фьють! – ловко присвистнул он. – И нет ее. Ищи-свищи! Ветра в поле… Господа хорошие, – он положил руку на грудь, – ничего не знаю, оставили бы вы меня, старика, а? Найдете – в ноги вам первый поклонюсь! А не отыщете, что ж, буду в одиночестве погибать, – он даже хлопнул себя по сердцу. – Так и знайте!

Я повернулся к нему внезапно и грозно, точно хотел его ударить.

– А подруга ее лучшая нам другое говорила! – ткнул я в одноногого мужика пальцем. – Другое!

– Люська-то? Галкина? Стерва эта рыжая? Да брешет она, господин начальник. – Кузьма Загоскин криво шагнул ко мне. – Брешет, гадина! (В который раз я переглянулся со Степаном, но отец беглянки этого не заметил.) Она ж завидует Анютке-то, красоте ее! – он даже кулаки сжал от гнева и отчаяния. – Вот и наговаривает, сучонка! Подлюка рыжая, поганка!..

«Рыжую подлюку» отыскали и привели в дом Загоскиных почти сразу. «Но как вы угадали, Петр Ильич?!» – не скрывая удивления и даже восторга, спросил Степан. «У девчонки обязательно должна быть подруга, которой она рассказывает все: от сердечных болей и постельных сцен до самых сокровенных грез! – я улыбнулся. – Это – азбука, мой друг. И несомненно именно эта подруга чаще других бывает в ее доме. Отец Анюты просто обязан был ее знать!»