Талантливый мистер Рипли - Патриция Хайсмит (2016)

– Я знаю одно приятное местечко, где можно пообедать, – сказал он. – Настоящая неаполитанская пиццерия. Ты любишь пиццу?

– Да.

Пиццерия находилась на улочке настолько узкой и крутой, что машины по ней не ездили. В проеме двери висела гирлянда бус, на каждом столе – всего их было шесть – стоял кувшин с вином. В подобных заведениях сидят часами и неторопливо потягивают вино. Они просидели до пяти часов, когда Дикки сказал, что пора идти в галерею. Он извинился, что не ведет Тома в музей, где хранятся подлинные картины да Винчи и Эль Греко, но сказал, что они увидят их в следующий раз. Почти весь день Дикки говорил о Фредди Майлзе, но Тому его рассказ показался таким же неинтересным, как и лицо Фредди. Отец Фредди владел сетью гостиниц, а сам он был драматургом – мнимым, решил Том, ибо Фредди написал всего две пьесы и ни одна из них так и не увидела Бродвея. У Фредди был дом в Кань-сюр-Мер. До приезда в Италию Дикки жил там несколько недель.

– Я очень люблю, – поделился Дикки с Томом, когда они ходили по галерее, – сидеть за столиком и смотреть на проходящих мимо людей. После этого и на жизнь смотришь как-то по-другому. Англосаксы совершают большую ошибку, когда сидят за столиком и не обращают внимания на прохожих.

Том кивнул. Такое ему уже приходилось слышать. Он ждал, что Дикки скажет что-то глубокое и оригинальное. Дикки был красивым молодым человеком с необычной внешностью. У него было длинное лицо с четко очерченными чертами, умные глаза, и держался он всегда уверенно, независимо от того, во что был одет. На этот раз на нем были поношенные сандалии и довольно замызганные белые брюки, но он сидел с таким видом, будто был владельцем галереи. Когда официант принес кофе, он поболтал с ним по-итальянски.

– Чао! – крикнул он проходившему мимо юноше.

– Чао, Дикки!

– По субботам он меняет дорожные чеки Мардж, – пояснил Дикки Тому.

Хорошо одетый итальянец приветствовал Дикки горячим рукопожатием и подсел к ним за столик. Том прислушался к их разговору на итальянском языке, но разобрал только отдельные слова. Наконец Том почувствовал, что его одолевает усталость.

– Хочешь поехать в Рим? – неожиданно спросил Дикки.

– Конечно, – ответил Том. – Сейчас?

Он поднялся, чтобы достать деньги и расплатиться по счету, который официант подсунул под чашку.

У итальянца был длинный серый «кадиллак» с жалюзи на окнах, гудком на четыре тона и включенным на всю громкость радио. Дикки и Том сделали вид, что перекрикивать его доставляет им удовольствие. До предместья Рима они доехали часа за два. Когда они оказались на Аппиевой дороге,[15] Том принялся смотреть по сторонам. Итальянец сказал, что выбрал этот путь ради него, потому что раньше Том здесь не бывал. Местами дорога была очень тряской. Итальянец объяснил, что кое-где специально оставили участки дороги, на которых видны булыжники, уложенные древними римлянами. Поля справа и слева казались Тому безлюдными и были похожи в сумерках на древние кладбища с несколькими могилами и обломками памятников. Итальянец высадил их посреди какой-то улицы в Риме и попрощался.

– Ему некогда, – сказал Дикки. – Должен встретиться с подружкой и успеть смыться до одиннадцати, пока муж не пришел. Вон мюзик-холл, он-то нам и нужен. Пошли.