С этими словами он присел на корточки.

Я словно в ужасе отползла назад, прочь от него, и вжалась в стену под окном. Потом спросила:

— Кто вы? — и неожиданно для себя истерически разрыдалась. Меня трясло. Я стала цепляться за стену, за штору, словно пытаясь таким образом подняться на ноги. Бен остался стоять на месте, недалеко от двери. Потом протянул руку, словно я была опасное дикое животное.

— Это я, — сказал он. — Твой муж.

— Кто?! — крикнула я. — Что происходит?

— У тебя амнезия, милая. Мы женаты много лет.

Чуть позже, отпивая приготовленный им какао, кружка с которым и сейчас стоит передо мной, я, изображая внимание, слушала свою историю с самого начала.

18 ноября, воскресенье.

Это случилось глубокой ночью с пятницы на субботу. Сегодня воскресенье. Примерно полдень. Не знаю, что было вчера, записей нет. Целый день коту под хвост. Целый день, проведенный в полной власти того, что рассказал мне Бен. В неведении о том, что я написала роман. Что у меня был сын. В убеждении, что я лишилась своего прошлого в результате аварии.

Возможно, в отличие от сегодня, доктор Нэш не позвонил мне, стало быть, я не нашла свой дневник. А может, нашла, но решила не читать его. У меня по спине пробежал холодок. А что если доктор Нэш вдруг перестанет мне звонить?! Я ведь никогда не найду его, не смогу прочесть, просто не узнаю о его существовании. А значит, не узнаю о своем прошлом.

Это просто немыслимо. Теперь я это знаю. Мой муж рассказывает мне одну версию того, как я лишилась памяти, а ощущения подсказывают другую. Интересно, спрашивала ли я когда-нибудь об этом доктора Нэша. И если да, могу ли я верить его словам? Безусловная правда есть только здесь. В моем дневнике.

Записанная мной. Я должна помнить об этом. Записанная мной.

Я вспоминаю сегодняшнее утро. Помню, как между штор сверкнул солнечный луч, и я резко проснулась. Открыв глаза, я увидела, что нахожусь в незнакомой комнате и растерялась. И все же, хотя я не могла вспомнить конкретные события, у меня было ощущение, что я могу вспомнить много разных случаев, не за год и не за два. И я знала, хотя и смутно, что среди них — рождение ребенка. В ту долю секунды, которая отделяла меня от полного пробуждения, я вспомнила, что я — мать. Что я воспитала сына. Что мне пришлось заботиться и оберегать от мира не только себя.

Поняв, что в постели я не одна, ощутив чью-то руку на талии, я повернулась на другой бок, чувствуя не страх, но защищенность. Радость. Я окончательно проснулась, и разрозненные чувства и образы начали постепенно превращаться в воспоминания. Я представила сначала своего сыночка, как я зову его — Адам! — и он бежит ко мне. Затем я вспомнила своего мужа. Его имя. Ощутила огромную любовь. И улыбнулась.

Но ощущение счастья длилось недолго. Я посмотрела на мужчину, который лежал рядом со мной, и поняла, что его лицо мне незнакомо. Осознала, что не узнаю и комнату, в которой проснулась, не помню, как попала сюда. И наконец поняла, что ничего не могу вспомнить четко. Эти короткие вспышки сознания не были цельными воспоминаниями, лишь выжимкой.