Прежде чем я усну - Си Джей Уотсон (2014)

Я, пожалуй, впервые разглядела его внимательно. Точнее, впервые за сегодня, что, в сущности, одно и то же. Он позвонил на телефон-раскладушку почти сразу, как я убрала стол после завтрака, и заехал за мной примерно через час после того, как я прочитала почти весь дневник. По дороге в кафе, сидя в машине, я все время смотрела в окно. Я была совершенно растеряна. Этим утром, когда я проснулась, я сознавала — притом что не сразу вспомнила свое имя, — что я взрослая женщина, мать, хотя за этим не шло понимания того, что мне уже много лет, а мой сын мертв. Сегодняшний день вогнал меня почти в депрессию, одно шокирующее открытие за другим: зеркало в ванной, записная книжка, а потом, позже, этот дневник — и как кульминация твердое убеждение, что я не доверяю мужу. И мне что-то не хотелось погружаться в новую тему слишком глубоко.

Теперь, однако, я вижу, что доктор моложе, чем я ожидала, и, хотя я написала, что ему пока не стоит волноваться о лишнем весе, он оказался вовсе не тощим, как мне показалось. В нем была определенная солидность, которую подчеркивал объемный пиджак, а руки выше кистей, они иногда показывались из рукавов, оказались на удивление волосатыми.

— Ну, как вы сегодня? — спросил он, сев напротив.

Я пожала плечами.

— Не знаю. Все как-то непонятно.

Он кивнул.

— Продолжайте.

Я отодвинула тарелку с пирожным, которое он принес мне, даже не спросив.

— Я проснулась сегодня, понимая, что я взрослая женщина. Я не знала, что я замужем, но не удивилась, обнаружив, что лежу в кровати с мужчиной.

— Это хорошо, — начал он.

Но я перебила:

— Но вчера я записала, что проснулась, зная, что у меня есть муж…

— Значит, вы продолжаете вести дневник?

Я кивнула.

— Вы принесли его?

Вообще-то дневник лежал у меня в сумке. Но я бы не хотела, чтобы он прочел некоторые вещи. Ни он, ни кто-то другой. Это личное. Это моя история. Единственное, что у меня есть.

И то, что я написала о нем.

— Нет, забыла, — соврала я. Было непонятно, расстроился ли он.

— Ничего, — сказал доктор. — Неважно. Я вижу, что вас огорчает, если однажды вы вспомнили что-то, а на следующий день как будто снова забываете. Но это прогресс! Постепенно вы вспоминаете все больше и больше.

Тут я подумала: а правда ли это? В самом начале дневника я описываю, что вспомнилось мне из детства, своих родителей, вечеринку в компании с лучшей подружкой. Потом своего мужа, когда мы были молодые и безумно влюбленные, и себя, когда писала книгу. Но после этого? В последнее время мне вспоминались лишь погибший сын и момент нападения, в результате которого я стала вот такой. То есть то, о чем лучше и не помнить.

— Вы говорили, что вас тревожит Бен? Точнее, то, что он говорит о причинах вашего состояния?

Написанное вчера казалось мне далеким, смутным. Почти выдумкой. Авария. Жестокое нападение в отеле. Сейчас мне казалось, что это не имеет ко мне отношения. Однако у меня не было выбора — только верить описанным ощущениям. Верить, что Бен обманывает меня, рассказывая о том, что со мной стряслось.

— Продолжайте, — сказал доктор.

Я рассказала ему о том, что записала в последние дни, начиная с версии Бена про аварию и заканчивая воспоминанием об отеле. Впрочем, я скрыла, что воспоминание накрыло меня, когда мы занимались любовью, и не упоминала романтический антураж моего видения — цветы, свечи, шампанское.

Говоря все это, я наблюдала за ним. Периодически он произносил что-то ободряющее, в какие-то моменты даже почесывал подбородок и прищуривался, но в целом хранил скорее задумчивое, чем удивленное выражение.

— Вы это уже слышали, верно? — спросила я. — Все это для вас не новость?

Он опустил стакан на стол.