Внезапно приходит воспоминание. Вырвавшись из пустоты прошлого, оно больно бьет меня, отбрасывает назад, — и так же внезапно исчезает. Я и Клэр, и еще одна вечеринка. «Господи, — говорит она. — Как же это все надоело. Знаешь, что я думаю? Что все просто помешались на этом сексе. Ну, собачки ж тоже трахаются, правда? Шуму много, и только. Как его ни назови, сути это не меняет».

Неужели это возможно — пока я пребывала в личном аду, Клэр и Бен нашли утешение в объятиях друг друга?

Я опускаю взгляд. Телефон камнем лежит у меня на коленях. Я понятия не имею, куда уходит Бен каждое утро и куда заходит по пути домой. Куда угодно. А у меня нет ни малейшей возможности строить подозрения, основываясь на других подозрениях, и связывать между собой факты и мелкие детали. Даже если в один прекрасный день я застану Бена и Клэр в постели, то сразу же об этом забуду. От такой жены гулять — милое дело. Может, я их уже видела в постели и успела запамятовать.

Я думаю так — и в то же время как-то не верится. Я доверяю Бену — и в то же самое время ни капли ему не доверяю. Оказывается, вполне можно жить, имея в голове две противоположные точки зрения, балансируя между ними.

«Но зачем все-таки он лжет? Он думает, что так будет лучше, — беспрестанно повторяла я себе. — Защищает тебя. Скрывает от тебя то, чего тебе лучше не знать».

Конечно же, я позвонила. Я не могла иначе. Раздался гудок, потом другой, третий, потом щелчок и голос. «Здравствуйте, — сказал голос. — Пожалуйста, оставьте ваше сообщение».

Это был голос Клэр. Сомнений быть не могло.

Я оставила сообщение. «Пожалуйста, перезвони мне, — сказала я. — Это Кристин».

И спустилась вниз. Что ж, я сделала все, что могла.

* * *

И стала ждать. Час, другой. За это время делала записи и, поскольку она так и не перезвонила, сделала себе сэндвич и съела его в гостиной. Потом пошла на кухню и принялась вытирать стол, сгребая крошки в ладонь и отправляя их в раковину — и тут в дверь позвонили. Это напугало меня. Я отложила губку, вытерла руки кухонным полотенцем, висевшим на ручке духовки, и отправилась посмотреть, кто это.

Через матовое стекло виднелись очертания мужчины. Не в униформе, нет, скорее, в костюме и при галстуке. Бен? — подумала я, но тут же отмела эту мысль: он еще на работе. И открыла дверь.

Это оказался доктор Нэш. Я поняла это — отчасти потому, что больше было некому, но отчасти (хотя, читая о нем утром в дневнике, я представления не имела о том, как он выглядит, а мужа своего не вспомнила даже после того, как он сказал мне, что он, собственно, муж) — оттого, что я его узнала. Волосы у него были короткие, с пробором, галстук повязан кое-как, свитер не сочетался с пиджаком.

Должно быть, он заметил мой удивленный взгляд.

— Кристин? — спросил он.

— Да, — ответила я. — Да, — и лишь чуточку приоткрыла дверь.

— Это я, Эд. Эд Нэш. Доктор Нэш.

— Я знаю, — ответила я. — Я…

— Вы читали дневник?

— Да, но…

— У вас все в порядке?

— Да, вполне.

Он заговорил тише:

— Бен дома?

— Нет. Его нет. Просто я, м-м, не ждала вас. Мы разве договаривались о встрече?

Он помедлил — всего несколько секунд, но и этого было достаточно, чтобы нарушить плавный ритм нашего разговора. Не договаривались, я это знала. Или, во всяком случае, в дневнике ничего про это не было.

— Да, — ответил он. — Разве вы не записали это в дневник?

Не записала, но говорить ему не стала. Мы стояли на пороге дома, который я пока не научилась считать своим, и смотрели друг на друга.

— Можно войти? — спросил он.

Я не сразу ответила. Поскольку не была уверена, что хочу его впускать. Это отчего-то казалось мне ошибкой. Предательством.

Но кого я предавала? Бена и его доверие? Теперь я и не знала, важно это для меня или нет. После того, как он мне соврал. А я убила целое утро, читая одну его ложь за другой.