Первородный грех - Филлис Джеймс (2005)

Мэнди казалось, что они забыли о ее присутствии. Теперь, когда она больше не была одна, кошмарный парализующий страх растаял. Мир обрел если не обычный, то хотя бы знакомый, управляемый характер. Она подумала: «Он просто не знает, что делать. Ему хочется сделать ей приятное, но не хочется трогать труп. Сам он его вытащить не может, а мысль, что она должна ему будет помогать, для него невыносима», — и сказала:

— Если вы собирались сделать ей искусственное дыхание изо рта в рот, то надо было бы вытащить ее сразу. Сейчас уже слишком поздно.

Он ответил, как показалось Мэнди, с глубокой печалью:

— Всегда бывает слишком поздно. Да и все равно полиция не позволяет вмешиваться и трогать тело.

Вмешиваться? Это слово поразило Мэнди своей неуместностью. Она с трудом подавила смех, понимая, что если рассмеется, это кончится рыданиями. О Господи, думала она, почему же он ничего не делает, черт бы его побрал? И тогда она сказала:

— Если вы вдвоем останетесь здесь, я могу вызвать полицию. Только дайте мне ключи и скажите, где телефон.

— В холле, — тусклым голосом ответила Франсес. — А дверь открыта… Во всяком случае, я думаю, что открыта. — Она вдруг в отчаянии взглянула на Де Уитта и воскликнула: — Боже мой, Джеймс, неужели я захлопнула дверь и мы остались на улице?

— Нет, — успокаивающим тоном ответил он, — ключ у меня. Он торчал в двери.

Он уже протянул ключ Мэнди, когда до их слуха донесся звук шагов, приближавшихся по Инносент-лейн, и появились Габриел Донтси и Сидни Бартрум. На обоих были непромокаемые плащи, и с ними вернулось успокоительное чувство нормального. Что-то в трех молчаливых фигурах, обративших к ним лица, заставило их убыстрить шаги, а затем перейти на бег.

— Мы услышали голоса, — сказал Донтси. — Что-нибудь случилось?

Мэнди успела взять ключ, но не двинулась с места. Все равно спешить было некуда, ведь полиция не могла спасти миссис Карлинг. Никто уже не мог ей помочь. А теперь еще два лица склонились над водой, еще два голоса шепотом произносили слова ужаса.

— Она оставила письмо, — сказал Де Уитт. — Вот здесь, на ограде. Яростное обвинение нам всем.

— Прошу вас, вытащите ее, — снова сказала Франсес.

Но теперь Донтси взял все в свои руки. Глядя на него, на его лицо, которое в свете матовых фонарей казалось болезненно-зеленоватым, как речные водоросли, на морщины, словно черные шрамы иссекшие щеки, Мэнди подумала: ведь он такой старый, очень старый человек, что он может сделать?

А он сказал Де Уитту:

— Вы с Сидни сумеете поднять ее, если воспользуетесь лестницей. У меня сил не хватит.