Плохая шутка - Иван Миронов, Александр Варго (2019)

Глядя на Мурку, он стал ждать, когда все закончится. Ждать пришлось недолго.

21

Рука Дениса, взявшая свечу, не дрожала. Он наблюдал за этим словно со стороны, как будто смотрел очередной фильм ужасов из своей коллекции. Вот его пальцы дотронулись до идеально белого огарка, затем аккуратно, почти нежно, обвились вокруг него. Ощущение нереальности только усилилось, когда он понял, что не испытывает страха. Любопытство, изумление, но не страх.

Рука, не подвластная Денису, поднесла огонек к его лицу. Он почувствовал тепло на щеках, но это не придало происходящему правдоподобности.

– Кто тут у нас? – раздался в стороне голос.

Денис не взглянул на Анку, все его внимание поглотило то, что прятал за собой огарок свечи.

Он закрыл глаза.

– Это Петрова Анастасия Валерьевна. – Он не сразу понял, что это произносит он сам. – Тысяча девятьсот тридцать пятого года рождения. Маленькой девочкой пережила блокаду Ленинграда. Родила пятерых детей: три девочки и два мальчика. Все умерли, не дожив и до десяти лет. Похоронила двух мужей.

Это было невозможно, но каким-то образом Денис знал все об этой несчастной женщине: каждый нераскрытый секрет, каждую несбывшуюся мечту, каждую мысль. Он мог сейчас открыть любую страницу жизни Анастасии Валерьевны и сказать, что произошло в тот или иной день ее существования. Он будто бы сидел дома перед телевизором, жуя попкорн и потягивая пивко, и щелкал пультом, выхватывая тот или иной фрагмент фильма. Перемотка – и он видит маленькую испуганную девчушку, лежащую рядом с матерью в канаве, там, где ее застала бомбежка. Денис может услышать ее панические мысли: «Прекратите! Перестаньте!» Еще перемотка – и теперь перед Денисом небольшая квартирка, где за столом сидят немногочисленные гости, пьют и закусывают, время от времени весело поднимая бокалы за молодоженов. Это свадьба Анастасии Валерьевны. Она счастлива. Перемотка – и вновь та же квартирка, и вновь сидят люди и пьют, но теперь уже совсем не радостно. Это поминки. Анастасия Валерьевна, сорокалетняя женщина, привыкшая к похоронам, с пустыми, обреченными глазами сидит за столом.

– Захватывает дух?

Не просто захватывало. Дениса переполняло ощущение всемогущества. Он понял, что в его руках не просто жизнь, в его руках любая жизнь. Это осознание переполняло его, смывая страх и сомнения, грозило взорвать его голову.

– Эйфория пройдет. В конце концов, в мире миллиарды таких – несчастных, счастливых, виноватых, невиновных. И эта старушка – лишь одна из многих. Дуй. Выполняй свою работу.

Теперь все стало на свои места. Анкудинов дал ему работу. Свою.

«Моя работа». Слова вызвали в душе Дениса смесь обреченности и гордости. Он дунул.

Свеча погасла настолько буднично, что он удивился. Прислушался к своим ощущениям. «Я только что убил человека, – подумал он, но эти слова показались пустой формальностью. И тут же возникла новая мысль, – Я выполнил свою работу».

Его мозг, еще до того, как погасшая свеча исчезла, стер мысли о Петровой Анастасии Валерьевне. Словно бы и не было на свете этого человека со своими страхами, желаниями и воспоминаниями. Осталось лишь имя, пустой набор букв. Одна из многих, как только что заявил Анку.

– Жизнь для нее была мучением. Короткие проблески счастья и годы горя. – Анку усмехнулся. – Так что считай, что ты оказал услугу этой неудачливой старушке.

Денис резко, судорожно вздохнул. Он вновь ощущал себя хозяином в своем теле, но уже не помнил, в чем заключалось горе «неудачливой старушки», и не собирался спрашивать. Вместо этого он задал другой вопрос:

– Здесь… все?

Он хотел перефразировать, но Анку понял.

– Здесь все ныне живущие. И здесь же были свечи всех, кого больше нет. Кроме одной свечи.