Глушь - Арне Даль (2019)

Спотыкаясь, Бергер добрался до туалета и включил слабую лампу. Помещение было маленькое и тесное, от биотуалета шел затхлый запах, на краю замызганного умывальника стояла полупустая бутылка с водой, рядом лежало мыло, которое не могло смыть всю грязь, оно напоминало островок среди наполовину замерзшей грязной воды. Над всей этой убогостью висело зеркало, настолько заляпанное, что Бергер еле-еле мог различить в нем свое странно заросшее седеющей бородой лицо.

Что происходит? Его доверие к Молли Блум заставило его поверить во все: в недели без сознания, в безумное бегство через полстраны, в ее статус героини. Но теперь все это покачнулось.

Бергер посмотрел на свое отражение, в первый раз проник взглядом за липкий налет на зеркале. Эта борода действительно нелепая, могла ли она так отрасти за две недели? И прическа тоже очень чудна́я; он потянул за волосы над ушами, и слева они точно оказались короче. Он никогда еще не был таким худым, и из-за этого старый след от того злосчастного укуса на плече выделялся сильнее, чем обычно. И щеки где-то под бородой казались впалыми.

Нет, подумал он, стукнул по зеркалу и отошел. Нет, пора восстановить порядок. Но вместе с тем Бергер знал, что единственный способ восстановить порядок – это работа. Расследовать, работать сыщиком, закопаться в поглощающее дело.

И теперь он получил второй шанс.

Он выглянул в окно. Солнце еще не взошло, но его лучи уже освещали верхушки гор на фоне неба. Покрытая льдом поверхность озера сверкала, и розоватые отблески заставили Бергера погасить лампу.

Он быстро сверился с расписанием спутников, которое висело на стене, убедился, что ни одно время не совпадает с тем, что показывают его только что надетые наручные часы, бросил последний взгляд на кошмарный носок и вышел.

Быстро светало. Бергер вышел из своего дома в полутьме, а пришел во второй дом при свете дня. Он постучался. Ни ответа, ни привета. Он открыл дверь, но не входную, а узкую. Лыж в помещении за ней не оказалось. Тогда он открыл дверь в дом Молли Блум, и вошел внутрь.

На постели лежал аккуратно расправленный спальный мешок, идеально взбитая подушка была прислонена к стене и выглядела очень свежей. Прямо напротив кровати находилась замена маркерной доске, то есть просто-напросто сосновая стена, вся увешанная приколотыми бумажками. На ней находилось все, что им было известно. Бергеру показалось, что со вчерашнего дня бумажек прибавилось.

Интересно, в котором же часу она проснулась.

Он подошел ближе. Там была расписана вся жизнь Йессики Юнссон, висел чертеж знакомой виллы в Порьюсе, список допрошенных по делу Хелены Граден, тщательно отобранные фотографии из той же полицейской папки, очень живой портрет мертвой Лизы Видстранд и изображение мужчины в маске грабителя, который взбегает по подвальной лестнице. Рядом с привычным давним фото молодого Карла Хедблума появилось новое, на котором он на восемь лет старше и под куда более сильным воздействием наркотиков. Это была не единственная новая фотография; еще на стене появился обветшавший пансионат, три изображения наполовину засыпанной снегом хижины и даже свежайший портрет Аллана в гавайской рубашке.

Молли Блум все лучше удается искусство фотографировать украдкой.

Бергер отошел от стены, посмотрел в окно, увидел, что над горами появляется солнце. Он понятия не имел, как давно Блум вышла из дома. Она могла вернуться с минуты на минуту. И все же его одолевало ощущение, возникшее еще в его домике, ощущение, что порядок должен быть восстановлен.