Глушь - Арне Даль (2019)

– Работодатель. Полицейский служит народу, а детектива покупают. Теперь, когда тебя купил Руне Хедблум, его сын вдруг оказался невиновен. Причешись. И сбрей заодно эту кошмарную бороду.

Бергер провел рукой по упомянутой бороде, как обычно, удивился ее наличию и сказал:

– Четырехлистный клевер.

В течение времени, которое невозможно было измерить, взгляд Аллана был устремлен в бесконечность. И вдруг его словно осенило.

– Да это же был всего лишь чертов рисунок. Вы доставали своим нытьем про него, но он оказался абсолютно неважным. Ты видел те раны? А вы спорили из-за какого то рисунка на бедре?

– Такой же рисунок оказался спустя несколько лет на теле жертвы в Гётеборге…

– Опять это нытье! – воскликнул Аллан.

– Опять?

– Была же какая-то чокнутая, которая мусолила эту историю про шлюху с книжной ярмарки годами, как будто маленький рисунок на бедре может указывать на серийного убийцу. Как ты прекрасно знаешь, у нас в стране серийных убийц нет. В конце концов, пришлось ее забанить.

– А эта твоя чокнутая занудствовала только на эту тему? Никаких других теорий заговора?

– Да, было вроде и еще что-то, пришлось ее заблокировать.

– Ты помнишь, как ее звали? Ту чокнутую?

– Юханна, Юсефин и фамилия в том же духе.

– Ее не могли звать Йессика Юнссон?

Аллан покивал.

– Да, так и было. И началось это уже где-то год спустя.

– А если я скажу, что со вчерашнего дня есть новый клевер, нарисованный ручкой на бедре, что ты на это ответишь?

Аллан молчал, нахмурив брови.

– Я еще не совсем перестал быть полицейским, – сказал он. – Так легко полоски у тигра не сходят. В сегодняшней газете была статья, от которой буквально за милю несло секретностью. Норботтен?

– Жертвой оказалась Йессика Юнссон. Тело исчезло, но бедро осталось.

Аллан, не скрывая шока, уставился на Бергера.

– Вот дьявол, – сказал он наконец.

– Как это влияет на твое мнение о вине Карла Хедблума?

Бывший комиссар уголовной полиции Аллан Гудмундссон откинулся на спинку стула и слегка расправил гавайскую рубашку. Потом ответил:

– Вспомнил.

– Что вспомнил?

– Что Андерс Хедблум сказал по телефону.

– И что же он сказал?

– Что Карл унаследовал его коляску.

* * *

Смеркалось. Бергер по-прежнему был за рулем. Блум сказала:

– Похоже, бридж не сильно способствует умственной деятельности.

Бергер рассмеялся и продолжил вести машину по Внутренней дороге.

– Однако мы кое-что узнали, – ответил он.

– Что этот твой Робертссон тайком снимал допросы. Разве не все допросы должны были записываться на видео?

– Их было слишком много, – покачал головой Бергер. – Рутина. Честно говоря, я думаю, Робертссон снимал главным образом декольте. Но я попробую его найти. Что еще?

– Отца зовут Руне Хедблум, бродяга из Бурленге.

– Брата зовут Андерс Хедблум, торговец из Мальмё.

– И он, более или менее спонтанно, кажется, сказал, что Карл «унаследовал его коляску». И тем самым он, вероятно, хотел сказать, что тот унаследовал и удары поленом.

– До Мальмё очень далеко, – сказал Бергер.

– Он жил там восемь лет назад. Торговцы обычно часто переезжают с места на место. Надо проверить. Что еще?

– Когда мы читали машинописное письмо Йессики, мы думали, что фраза о вине Карла была второстепенным пустяком. Но она явно часто об этом писала, в том числе именно о клевере.

– Но начала она писать только через год после смерти Лизы Видстранд. Что случилось?

– Мучитель Йессики Эдди Карлссон умер, – ответил Бергер. – Она начала упрямо рассказывать полиции о своих теориях и о клевере, который связывает все случаи, только тогда, когда вернула себе свое настоящее имя.